– Ну как тишина, – неопределенно морщится блондинистый, – Не хочу попусту трепаться. Шевеления всегда идут, но сейчас совсем мелкие. Никаких крупных движей, ничего серьезного. Ходит слушок, что Гильдия может взять вообще всё, да и хорошо бы если б взяла, но это на уровне бабкиных сплетен. Такие дела.

Это было хорошо, но мало и бестолково, как я, в принципе, и рассчитывал. Поэтому, сделав свою рожу как можно более заговорщицкой, я спустил свои моднявые оранжевые очки пониже, подмигнул Дарвину глазом, и с придыханием предложил профинансировать их сегодняшний движ, если мудрый лидер разгульных пирсингованных малолеток напихает мне в панамку имен ловких парней, держащих нос по ветру. Тех, кого я могу поспрашивать.

– Конрад…, – проникновенно начал полугном, – …мы тебя знаем. Ты клевый парень, несмотря на то что не провел нас к Виоличке на концерт. Она тебя очень любит, а это о многом говорит, по крайней мере нам. Но ты сам пойми, ты ж всё-таки от Управы. Кем я буду, если сдам своих?

– Я сейчас не от Управы, а в частном порядке, – пожал я плечами, – работаю на тех, кто на том же уровне, что и эти парни. Ну, почище и повыше, думаю, но хрен редьки не слаще. К тому же, я не собираюсь задавать им много вопросов, только те, что ты сейчас слышал. В городе неспокойно, тут большие перемены, народ хочет чуток держать нос по ветру, сечешь?

– Секу, – медленно кивнул блондин, брякнув парой сережек в ухе, – И чо-то, знаешь, верю. Лады, записывай. Надеюсь, ты меня не запалишь.

Молодежь. Их пивом не пои, дай почувствовать собственную значимость.

Список оказался неожиданно длинным, аж с десяток имен, парочка из которых, к моему удивлению (сильному) оказалась мне известными. Записав, я с удовольствием выполнил свою часть сделки, торжественно (шепотом) пообещав повеселевшему Дарвину, что буду с этими гавриками нежен и тактичен.

Ко времени, когда пиво было доставлено, Тарасова уже сидела в группе слушающих её неформалов и трепалась как родная, а её счастливый оскал ни грамма никого не пугал. Поняв, что искал медь, а нашёл золото, я понес эту важную мысль ко двери.

– Что, уже уходишь?! – тут же погрустнела зеленая пирсингованная гоблинша Лалатина, – А мы только познакомились!

– Что, понравилась? – кивнул я на нехотя встающую вампирессу.

– Да! – тут же оскалилась подруга полугнома, – Клевая девчонка! Говорит непонятно, но типа всё пучком! Посидите с нами, а?!

– Не, мне пора, – отнекался я, махнув рукой, – А её оставляйте себе.

– Как оставляйте? – не поняла Алиса, на которую уже с веселым визгом напала гоблинша, – Куда оставляйте?!

– Себе оставляйте. Потом…, – мне в голову пришла удачная мысль, – …если что – заносите её Виолике.

– О! – поднял указательный палец Дарвин, – Народ! У нас сегодня есть повод завалиться к Виоличке!

Народ возгоготал от восторга, а в глазках Алисы мелькнула чистая паника.

И правильно.

– У вас должен будет быть повод завалиться! – сделал толстый намек я, уходя с места будущего бухалища под крики обнимаемой Тарасовой.

Молодость – это время импульсивных решений, алкоголя, секса и последствий. Учитывая, что товарищ Тарасова вампир, – в подоле она мне не принесет, а вот друзья ей нужны позарез. А то их совместные ночевки с Мышью скоро могут перерасти в нечто другое. Кстати, надо будет и Мыш сюда присунуть. Терапия – она такая.

По пути в доки, я думал о нашей прижившейся крыске, причем, думал о ней без негатива и даже не о её не по годам развитой фигуре, а просто так. Некоторое время назад на меня в подворотне пытались наехать рэтчеды с требованиями отдать Мыш, но смешно раззявили пасти, когда узнали, что я её не держу. Договориться с королевой стаи тогда вышло на диво легко – технически, им Мыш была не только не нужна сейчас, но и просто вредна тем, что держать её тощим рэтчедам было банально негде, в их норы она не пролезала, а жить на улице с бродягами? Ну такое.