Удивительно, но эта нетривиальная и яркая композиция живьём исполнялась лишь однажды – 11 февраля 70 года в Бирмингеме (Англия).

Спокойная как воздух летнего полудня «GRANTCHESTER MEADOWS» – «новая» версия баллады «Daybreak», исполнявшейся с мая 69-го по январь 70-го в рамках сюиты «The Man». В студийном варианте Уотерс посвящает песню местечку своего детства – живописным лугам Грантчестера, расположенным неподалёку от Кембриджа. Непрестанное птичье пение становится жизнеутверждающим фоном к монотонному перебору акустической гитары и вокалу автора, который периодически раздваивается, имитируя дуэт. В начале и конце добавлено жужжание насекомого, а в середине можно расслышать отдалённый плеск реки и голоса отдыхающих на пляже. Картина достигает апогея с криками и взлётом пеликанов. На отметке 04:47 слышно, как некто во время прогулки выдаёт шуточный импровизированный скэт. Драма в финале – самоиронична: пчела или муха, залетев в дом, погибает от руки того, кто только что пел трепетную оду Сущему. Слышно, как раздражённый персонаж («God damn it!» («Что б ты провалилась!»)) что-то швыряет на кухне, бежит по лестнице, сворачивает газету, преследует насекомое и прихлопывает его. Шлёп! И голова не болит. Гуманный вариант (открыть окно) от «царя природы» ускользает.

Последнее исполнение композиции датируется 15 мая 70 года.

«SEVERAL SPECIES OF SMALL FURRY ANIMALS GATHERED TOGETHER IN A CAVE AND GROOVING WITH A PICT». Уже в намеренно растянутом и откровенно громоздком названии угадывается шуточный посыл. Уотерс использовал звуки природы и прочие тэйп-эффекты, соединив их в одну более чем причудливую смесь. Довеском стала воодушевлённая дробь ладонями по щекам в сопровождении абракадабры с имитацией старинного шотландского наречия (пикты (…with a Pict») – древняя народность из северных регионов Британии). В итоге получилось нечто вроде шабаша в честь Матушки-Природы (кикиморы, водяные и их окружение – в полнейшем экстазе), после которого загадочный персонаж хвастается своими ратными подвигами. Стилистическая привязка к пассажам в духе коды «Bike» очевидна, хотя одним только влиянием Сида здесь не обошлось: налицо опыт общения Роджера с авангардистом Роном Гисином, мастером подобной кухни. Приблизительный текст (и ещё более приблизительный перевод, основанный на разборе от филолога и фана Pink Floyd Игоря Полуяхтова): «Aye an' a bit of Mackeral Settler rack and ruin ran it doon by the haim, ma place. Well i slapped me and i slapped it doon in the side and i cried, cried, cried. The fear a fallen down taken never back the raize and then Craig Marion, get out wi ye Claymore out mi pocket a ran doon, doon the middin stain picking the fiery horde that was fallen around ma feet. Never he cried! Never shall it ye get me alive ye rotten hound of the burnie crew. Well i snatched fer the blade. O my Claymore cut and thrust and i fell doon before him round his feet. Aye! A roar he cried frae the bottom of his heart that i would nay fall but as dead, dead as 'a can be by his feet; de ya ken? And the wind cried Mary. Thank you.» (Да! И ча'ть Макералъ Бедный поверженъ во прахъ. Развалены дома мои вси. Д повалился я й провалился во моракъ и рыдалъ, рыдалъ, рыдалъ. Бо страхъ падше яко вовекъ не возродишь ся и то Крэйгъ Марионъ вынулъ мечъ Клейморъ из моихъ чреслъ и развалилъ смрадну кучу, брошена злобна орда сия къ моимъ ногамъ. Вовекъ – кричалъ онъ! Вовекъ не ожити мъне гой дохлый песъ из ярой своры. Вотъ хватилъ я клинокъ мой клейморовъ и вонзилъ, и упалъ передъ нимъ прямо подле ног. Да! Рыдомъ рыдалъ онъ изъ глубины сердца, ужто былъ я самъ мертвее умершего у его ногъ знамо? И ветер звал Мэри. Спасибо.) Если замедлить «вяканье» на отметке 04:32, то можно разобрать слова Роджера: «That was pretty avant-garde, wasn't it?» («Это было довольно авангардно, не правда ли)