– Не знаю даже, что сказать, – пожал плечами Эрик и сделал первую затяжку.

Вкус табака был непривычный, но скорее понравился Эрику, чем наоборот.

– Господин капитан! – подал голос сидящий за терминалом каплей. – Курсант Минц – штрафник.

– Штрафник? – переспросил кап-два. – Мило. И откуда же его перевели в училище?

– Момент! Ого! Не поверите, господин капитан! Переведен по приказу контрразведки флота из Космической академии Иль-де-Франс.

– Час от часу не легче! – усмехнулся кавторанг.

Похоже, он не слишком удивился новой информации. Что-то в этом роде он, по-видимому, и ожидал услышать.

– Сколько ты отучился в академии? – остро взглянул он на Эрика.

– Отчислен со второго курса, ваше превосходительство!

– Без чинов, – напомнил кап-два. – За что отчислили?

– За подделку документов.

– Что?!

Ну что ж, ему таки удалось удивить кавторанга. И это было скорее хорошо, чем плохо. Эрик давно уже рассмотрел и петлицы приведших его сюда офицеров, и указатели на этаже. Оценил он также стиль поведения этих людей. Темы, которых они касались в разговоре. Отношение к нему самому. Выходило, что это офицеры пилотажной линии, а не контрразведка, и значит, говорить с ними он мог более откровенно, чем стал бы говорить со службой безопасности.

– Вы должны это видеть, капитан! – сказал между тем каплей, открывший, по-видимому, файл кадрового управления ВКС с личным делом Эрика.

– Ну-ну… – кадваранг[17] встал и подошел к терминалу, а его место тут же занял лейтенант, принесший Эрику фарфоровую чашечку с кофе.

Если верить обонянию, кофе был натуральный. Настоящий крепкий кофе в чашке из настоящего фарфора.

«Н-да, богато жить не запретишь…»

– Сахар? Молоко?

– Спасибо, господин лейтенант, но я, с вашего позволения, обойдусь тем, что есть. Жалко портить благородный напиток.

Он еще раньше услышал в речи лейтенанта хорошо знакомый ему акцент и сейчас заговорил с ним на рузе.

– Хм… – улыбнулся лейтенант, тоже переходя на руз, – если бы я не знал, что вы сирота, курсант Минц, я бы сказал, что вы выросли в хорошей семье где-нибудь на Рязани или в русской колонии на Европе.

– Увы, – улыбнулся Эрик. – Я рос на улице и в сиротских приютах.

Услышать такое лейтенант, кажется, не ожидал. Не просто удивился, а в некотором роде впал в прострацию.

– Неожиданно, – признал вслух после довольно продолжительной паузы.

– Тут много, скажем мягко, неожиданного, – поднял голову от монитора кап-два. – Ну-ка, курсант, только честно! Как на духу, ты ведь сразу понял, что это не симулятор, а настоящий боевой модуль?

– Так точно, господин капитан! – Пора было делать свой ход.

– Значит, знал и то, что это подстава?

– Так точно, господин капитан!

– Зачем же тогда полез в модуль? – Вопрос, что называется, напрашивался и вот наконец прозвучал.

– Захотелось еще хоть разок… – Почти честно, но только почти. Плюс немного драматизма и «отчаянной тоски».

– Приходилось работать с коммуникативно-адаптивным интерфейсом? Где? Когда?

– В академии во время летних каникул.

На мгновение вспомнилось, как получил в первый раз по мозгам. Тогда его не только скрутило, кровь шла из носа и из ушей…

– Без разрешения?

– Так точно, господин капитан!

Дело пошло, теперь надо было только немного дожать.

– Без подстраховки… без инструктора…

– Сам разобрался, – пожал плечами Эрик.

Не стоило рассказывать о бессоннице и мигренях, едва не уложивших его на госпитальную койку. Выжил, и слава богу!

– Ну-ну… – Кавторанг отошел от стола с терминалом, прошелся в задумчивости по кабинету туда и обратно и вдруг остановился перед лейтенантом. Как видно, решение было принято.