Судья внимательно посмотрел на нее, затем повернулся к обвинителям:

– Коллега, как мне кажется, права. Что думаете?

Старшая из обвинителей встала:

– До начала настоящего заседания мы предложили обвиняемому сделку – два года плюс скидка в шесть месяцев за хорошее поведение. Срок в полтора года – не такой плохой вариант, учитывая тяжесть предъявленных обвинений.

Еще какой, но только если не ты сам сидишь, подумал я. Но и в самом деле полтора года лучше трех. Трейси тем временем взяла со стола листок бумаги.

– За последние пять лет в городе Нью-Йорк за лазание по небоскребам были арестованы пятнадцать совершеннолетних. Из пятнадцати приговоров самый большой срок лишения свободы составил полгода, а кое-кто из этих горе-скалолазов не провел за решеткой ни дня. – Трейси перевела взгляд на обвинителя. – На процессе мы разнесем ваше смехотворное обвинение в пух и прах. Мы требуем передачи дела в суд.

Обвинитель состроил такую мину, словно хотел показать Трейси язык.

Кажется, в водоворот меня затягивать перестало. Но я еще не был уверен.

– И что же вы предлагаете? – спросил судья.

– Штраф и условный срок, – ответила Трейси. – Ни дня за решеткой.

– Даже думать забудьте, – фыркнул судья.

– А если Пик сегодня же покинет Нью-Йорк? – спросила Трейси. – С глаз долой – из передовицы вон. Никаких интервью. История растворяется в воздухе. Фьюить!

Судья изобразил на лице легкий намек на улыбку.

– Ваш клиент, значит, еще и фокусник в духе Дэвида Копперфильда, да? Объясните-ка поподробнее.

– Биологический отец Пика берется взять его под свою опеку.

Я так быстро обернулся, что потянул шейные мышцы.

Папа уже стоял на ногах.

– Я так полагаю, вы и есть вышеозначенный биологический отец?

– Именно так, ваша честь. Меня зовут Джошуа Вуд.

– Знаменитый альпинист?

– Именно так, ваша честь.

Судья глянул на Рольфа и маму, затем снова перевел взгляд на Джошуа.

– Мистер Вуд, могу я поинтересоваться, много ли времени вы в последние годы провели с вашим сыном?

– Не слишком много, ваша честь, – согласился папа.

А если быть точным, то за последние семь лет – ни разу, сказал я про себя.

– Видите ли, когда Тери и Рольф поженились, – продолжил папа, – мы решили, что для всех будет лучше, если я не буду навязывать Пику свое присутствие.

Я впервые об этом слышал. Правду сказать, я готов был поспорить: папа узнал, что мама и Рольф поженились, не раньше, чем вошел в этот зал. Ну, может, мама ему открытку послала или еще чего. Во всяком случае, на свадьбу его не приглашали.

– А почему вы вызвались помочь в этом деле? – спросил судья.

– Видите ли, ваша честь, Пик мне не просто какой-то знакомый – он мой сын. Настало время мне исполнить родительский долг.

Я круглыми глазами смотрел на маму и Рольфа; они же глядели прямо, не моргая, – не лица, а каменные изваяния.

– А вы что скажете? – спросил судья.

Трейси пырнула меня в бок. Я повернулся.

– Кто, я?

Судья кивнул.

– Э-э… ы-ы… да это будет просто отлично… ы-ы… ваша честь.

Судья снова переключился на папу:

– Располагаете ли вы достаточными средствами, чтобы воспитывать и обеспечивать всем необходимым четырнадцатилетнего мальчика?

– Мы готовы представить полный отчет по финансовой части, – сказала Трейси, передавая судье большую папку.

Судья принялся листать бумаги.

– Как вы можете видеть, мистер Вуд – весьма успешный бизнесмен.

– Ну, на бумаге, во всяком случае, так и есть, – нехотя согласился судья и снова поднял глаза на папу: – Где вы проживаете, мистер Вуд?

– В городе Чиангмай, – ответил пап.

– Это в каком штате, я запамятовал?