Внезапно что-то заухало, засвистело, захохотало, и – ух – земли нет под ногами, и вот он уже, выпустив из рук ружьё, пытается выбраться из бочага – маленького лесного болотца, внезапно выступившего из лесной чащи. Минут десять он барахтался, пока не выбрался на берег. Ружьё, конечно же, утопил, жаль. И сам изгваздался, словно пьянчужка на городской свалке. И, самое нехорошее, непонятно, куда идти. Лес во все стороны одинаковый, откуда пришёл – непонятно, даже сломанных кустов не видно, чтобы определить, как шёл… А тут ещё смеркаться стало, и есть нечего, и даже спичек нет – в общем, целый букет ништяков.

И тут оказалось, что не напрасно, ой как не напрасно присваивает учёные степени Высшая аттестационная комиссия!!! И к Василию Николаевичу это имело самое непосредственное отношение. Проще говоря, тот пожилой и любящий гонорары доктор каких-то там медицинских наук, который определил, что величина Васиного коэффициента адаптации зашкаливает за девяносто процентов, был прав, ой как прав! Посему терпящий бедствие горе-охотник не стал метаться в сумерках в поиске обратного пути, что, собственно говоря, в данной ситуации было бесполезно. И тем более впадать в панику и биться в рыданиях (что было бесполезно в абсолютной степени), а совершенно в духе героев русских народных сказок рассудил, что утро вечера мудренее. Отжал, насколько это было возможно, мокрую одежду, нарвал елового лапника на подстилку, им же укрылся и заснул, благо ночь была не очень холодной – хоть в этом ему повезло…

Наутро Василий Николаевич, порывшись в памяти, нарыл там полузабытые сведения из читанных в детстве книжек «про индейцев». Сведения сии гласили, что для того, чтобы выбраться из лесных дебрей, нужно найти ручеёк и пойти вниз по его течению. Маленький ручеёк впадает в большой, большой ручей – в маленькую речку, маленькая речка – в большую реку, а на большой реке всегда есть люди… Применив теоретические знания на практике, Василий Николаевич нашёл ручеёк и пошёл вниз по течению. Вскоре его знания о лесных ручейках расширились, так как он узнал, что они могут впадать не только в большие ручьи или маленькие речки, но и в болота…

Василий Николаевич побрёл наугад. Насколько он помнил, за волком он вчера побежал навстречу солнцу. Значит, возвращаться сейчас надо было на запад. Авось да выведут его чутьё да удача если и не к человеческому жилью, то, худо-бедно, хотя бы на какую-нибудь дорогу. Ведь должны же быть здесь дороги, чёрт побери! Чай, не Такла-Макан какая-нибудь и не Занзибар, где, как известно, водятся одни лишь злые крокодилы.

Но дорога всё не попадалась и не попадалась. Василий Николаевич старался строго придерживаться западного направления, не смотря – лес, овраг или поляна на пути. В конце концов забрёл он в совсем уж непролазную чащу. Вокруг – столетние ели, густой шиповник. Вон – даже куртку изорвал.

В ближайших кустах послышался шорох. Василий Николаевич насторожился. Из кустов вышел волк. Василий Николаевич готов был поклясться – тот самый! Вон – обгорелым боком повернулся! Как будто для того, чтобы Вася его узнал. Потом глянул и даже – честное слово – улыбнулся! Ну, или оскалился так добродушно, что это было похоже на улыбку. А потом… подмигнул! И прыг – обратно в кусты! Как будто пришёл, проверил – на месте ли подопечный – и пошёл по своим делам. Чудеса! За ним, что ли, пойти? Да нет, волка уже не видно, даже треска веток или шелеста травы не слышно… Как испарился, сердешный! Что ж, мы будем искать другую дорогу. И Василий Николаевич пошёл в прежнем направлении.