Демонесса тронула ткань моего мешка. Пальцами постучала по "Трем мушкетерам". Я чуть в обморок не грохнулась от вибрации по телу.
- Предупреждаю, Лида! Если ты спрячешь от меня девчонку, то когда она объявится,  я твою булочную с землей сровняю,- грозно рыкнула директриса и быстро вышла из подсобки.

Я вздохнула, только когда дверь закрылась.
От пережитых нервов хотелось разрыдаться. Но я не имела права пока расслабиться. Вдруг эта ведьма еще раз заглянет  сюда. Или расслышит мои всхлипы. Не удивлюсь, если слух у нее, как у зверя.

Прошло больше пятнадцати минут, которые показались для меня вечностью, пока в подсобку вернулся Витя. 
- Нелли...испугалась бедняжка. Иди ко мне на руки,- милый и успокаивающий голос друга, сработал словно спусковой механизм для слез. Я сразу выпуталась из мешка и разрыдалась.
Потянулась к нему руками и спрыгнула вниз.
Парень бережно поставил меня на пол. А я уткнулась в его ключицу, не в силах успокоиться. Витя обнял меня и гладил по спине, внушая чувство защищенности.
- Вот что значит сирота! Ты, девочка, нигде не пропадешь! Ни в море, ни в пустыне,- улыбнулась Лидия Игнатовна,- Пойдем, Витя. Нелли, следуй за нами. Выйдем через задний двор. Я уже заказала такси... Молодец, что придумала в мешок спрятаться. А я только сегодня утром хотела в него сахар пересыпать. Все таки, судьбу не проведешь...
***

Судьбу не проведешь...
И это правда. К сожалению...

Мы приехали в дом через час. По дороге остановились у супермаркета и Лидия Игнатовна отправила Витю за продуктами. Парень вынес кулек с молоком и кашей. Еще купил всем мороженого, отметить мой удачный побег.
Мы громко смеялись и шутили. Мне стало на душе легко, словно выросли крылья свободы за плечами.
Я обрела новую семью и возможность начать свою молодую жизнь.
Теперь не будет унижений и оскорблений, тычков старших. Я в детском доме была с младенчества. Именно о таких новорожденных, оставленных на пороге в плетенных корзинах, часто рассказывали в новостях.
С детства у меня были все шансы попасть в нормальную семью. Ведь возраст - это главный критерий отбора детей. Но мое слабое здоровье не оставило мне такой возможности. В месячном возрасте у меня обнаружили обструктивный бронхит. Тогда Зарина Емильяновна меня выходила, но не от доброты душевной. Я была ее капиталовложением. Ведь меня можно было хорошо продать на рынке бездетных родителей. Но потом в течении первых нескольких лет я болела все чаще. Я перенесла все возможные вирусы. Лежала в реанимации. Директриса злилась на меня с каждым прожитым месяцем все сильнее. К четырем годам я была мало развита, не по возрасту, и плохо разговаривала. Когда меня осматривали заказчики они недовольно хмурились и обзывали меня лягушонком. К шести я уже начала успевать за другими детьми. И бегала, и прыгала, и болтала без умолку. 
Только было уже поздно для удочерения. Золотой возраст упущен, а потому никто меня не выбирал. Я стала убыточным предприятием для хозяйки детдома, а потому она меня особенно не долюбливала.

Витя помог матери вынести пакеты из машины. Лидия Игнатовна сама открыла дверь. Я спокойная и свободная шла последней.
Почувствовала опасность на расстоянии. Липкое и мерзкое чувство тревоги ужом заползло в легкие. Мне стало трудно дышать, когда я оглянулась и заметила на дороге несколько машин, что стремительно приближались к дому моих спасителей. Витя снимал обувь в коридоре и занял собой весь дверной проем. Пока я судорожно соображала, что же мне делать, оглядывалась по сторонам, решая куда бежать и где скрыться. Машины резко затормозили. Из дверей выскочило два охранника приюта.