Маячит в телевизоре
Ведущий-пидарас.
Но спит контрактник кротко,
Не видит этих рож.
Теперь с дырявой глоткой
Уж водки не попьешь.
Не держит горло воздух,
А он в горах хорош…
Ах, белые березы
Срубили ни за грош.
2001
Экфразис
Октябрьским вечером, тоскуя,
Ропщу на скорбный свой удел
И пью я пятую, шестую
За тех, кто все-таки сумел
Ответить на исламский вызов —
Семьсот заложников спасти.
И я включаю телевизор,
И глаз не в силах отвести.
Как будто в трауре невесты,
В цветенье девичьей поры
Сидят чеченки в красных креслах,
Откинув черные чадры.
Стройны, как греческие вазы,
Легки, как птицы в небесах,
И вместо кружевных подвязок,
На них шахидов пояса.
Они как будто бы заснули,
Покоем дышит весь их вид,
У каждой в голове по пуле,
На тонких талиях пластид.
Их убаюкивали газом,
Как песней колыбельной мать,
Им, обезвреженным спецназом,
Не удалось себя взорвать.
Над ними Эрос и Танатос
Сплели орлиные крыла,
Их, по решенью депутатов,
Родным не выдадут тела.
Четыре неподвижных тела
В щемящей пустоте рядов
Исчадья лермонтовской Бэлы
И ниндзя виртуальных снов.
Сидят и смотрят, как живые,
Не бросив свой последний пост
Теперь, когда по всей России
Играют мальчики в «Норд-Ост».
2002
Ремейк
…А я помню только стену
С ободранными обоями.
А. Родионов
И я тоже входил вместо дикого зверя в клетку.
Загоняли меня, как макаку, менты в обезьянник.
В подмосковной крапиве тянул землемера рулетку
И уже с восемнадцати лет разучился блевать по пьяни.
Набивал коноплей мятые гильзы «Памира»,
Заливали врачи в мою кровь океан физраствора.
На подпольных тусовках сидел с улыбкой дебила,
Из не давших мне можно составить город.
Изучал по книжкам проблемы пола,
Шлифовал ступени святого храма,
И страшнее глюков от циклодола
Видел только глюки от паркопана.
Ел таежный снег в бурых пятнах нефти,
Вел неравный бой с материнским гнетом,
И дрочил в общественном туалете
На рекламу белья в каталоге «ОТТО».
Забивался в чужие подъезды на ночь,
До тех пор пока не поставили коды,
И не знаю, уж как там Иосиф Алексаныч,
А я точно не пил только сухую воду.
Собрал пункты анкеты со знаком минус:
Не сидел, не служил, не имею орден.
Одевался в чужие обноски на вырост,
И лишь только ленивый не бил мне по морде.
Что сказать мне о жизни? Что оказалась короткой,
В ней опущен я был и опидарасен,
Но покуда рот мой глотает водку,
Из него раздаваться будет хрип: «Не согласен!»
2004
Одиночество
И не одиночество желание поссать на снег,
Да нет, вот если посрать на снег – тогда да, того…
А. Родионов
Да, ты прав, Андрей, это не одиночество ссать на снег,
Да и срать на снег тоже как-то не очень-то.
А вот дрочить на снег, глядя на люминесцентный свет,
И пытаться попасть его мерцанию в такт, когда, в общем,
не дрочится.
Вот допустим, стоит человек в ночи,
Он давно позабыл свое имя и отчество,
Но он существует, а следовательно – дрочит,
Потому что ему тоже радости хочется.
Свершает он свой рукоблудный грех
Где-то в темном дворе, в спальных районах за Теплым
Станом.
И холод ползет под лобковый мех,
И снег скрипит под ногой подобно пластиковым стаканам.
Наступит ведь время, когда даже мент
Побрезгует шарить у тебя по карманам.
Что-то он кушал, где-то он жил,
Когда-то даже бывал он трезвый,
Но теперь вокруг только ракушки-гаражи,
Да стайка подростков на детской площадке ждет его,
чтобы зарезать.
Вот дожить бы ему до весны, когда станет тепло,
И все божьи твари начнут плодиться и размножаться,
Но на дворе февраль, пальцы правой руки свело,
Что неудивительно при температуре минус пятнадцать.
Люминесцентный свет все-таки не порнофильм,