Зачем Нарбула с людьми явился к Мурзаеву, уже не имело значения. Получал информацию, деньги, наркотики (или передавал все перечисленное) – какая теперь разница? Спецназ опозорился по полной программе. Сохранялась слабая надежда исправить ошибку. «Газель» скатилась в низину за западной окраиной аула. Бойцы покидали машину, уходили в лес, рассыпаясь цепью. Капралов с Жилиным покатили дальше, чтобы отрезать возможный путь отхода. Но как искать иголку в стоге сена? Ведь он мог рвануть в другую сторону. Поступали доклады от участников облавы: полиция прочесывает Харзрум, все окрестные буераки, опрашивает местных жителей. Нарбула как в воду канул! Прибывало подкрепление, над районом зависли вертолеты. Из райцентра на «Уралах» шли два взвода внутренних войск. Спецназовцы стоптали ноги, прочесывая лес. «Проще цветущий папоротник найти, чем этого хитрозадого», – ворчал Амбарцумян. Докладывал Капралов: на дороге все чисто. «Не останавливаться на достигнутом! – рычал Вадим. – Искать! Искать, я сказал! А не свернете горы, я сверну вам шеи!»

В половине шестого вечера можно было уверенно констатировать: операция провалена. Нарбула ушел, и уже далеко – сомнений не осталось. Банду ликвидировали, но это было слабым утешением. Успокаивался взбудораженный аул, начинали неторопливую работу следственные органы. Колонна со спецназом в том же составе выехала из села. Бойцы были подавлены, как-то виновато поглядывали на командира. Вадим уже успокоился – всякое в жизни случается, никто не застрахован от глупых ошибок. Невозможно при штурме учесть ВСЁ. «Газель» тряслась по горной дороге, в окружении почетного караула из бронетехники.

– Вадим, не расстраивайся, – успокаивающе произнес Рудницкий. – Мы сделали все, что смогли. Такое случается. Обидно, конечно, – сокрушенно вздохнул он, – Нарбула был так близко…

– Да ладно вам, – пробурчал, опуская глаза, Амбарцумян. – Переживем. В конце концов, это не самое ценное в жизни…

– Этот парень хочет сказать, что в жизни есть только две истинные ценности, – ухмыльнулся Жилин, – секс и алкоголь.

Спецназовцы с натугой посмеялись, замолчали, когда их командир начал нервно дергаться и жечь взглядом.

– Постыдились бы, друзья мои, – процедил он. – Мы лажанулись по полной программе. Сегодняшний день будет помечен черной краской в летописи нашего отряда.

– В героической летописи нашего отряда, – поправил Амбарцумян, поджав губы. – Ты прав, командир, очень жаль, но ежегодная церемония награждения состоится без нас…

– Заткнись, – пихнул его в бок Балабанюк, – а то тебя сейчас высадят.

Спас бойца куратор группы полковник Паньков Эдуард Романович, которому именно в эту минуту приспичило выйти на связь.

– Наслышан, майор, наслышан о твоих подвигах, – недовольно урчал он. – Как же так вышло? Родина доверила тебе ответственное задание…

– Виноват, Эдуард Романович, не уследил, – ответил Вадим. – Готов понести любое наказание. А про Родину и прочую лапшу отечественного производства давайте не будем… извините, товарищ полковник.

– Грубишь, майор, – с укором посетовал куратор. – Впрочем, понимаю твое уязвленное профессиональное самолюбие… Сохраняется надежда, что Нарбула будет схвачен?

– Сохраняется, товарищ полковник. Но уже в другом месте. Он ушел. Перехитрил и выскользнул из-под самого носа, переодевшись в форму мертвого дагестанского спецназовца. Боюсь, его сразу вывезли сообщники, с которыми он связался, находясь в осаде. Когда замкнулось кольцо, он уже вырвался из него. Мы готовы продолжить поиски, но это обширный квадрат… В общем, вот так, Эдуард Романович.