, не имели большого эффекта. Безобразия продолжались. В ночь на 7 декабря толпа одетых в солдатскую и матросскую форму людей ворвалась в Зимний дворец и принялась грабить винные запасы. К утру к погромщикам стали присоединяться новые группы любителей спиртного. Прибывший отряд красногвардейцев и солдат никак не мог восстановить порядок. Оргия длилась еще несколько часов, пока не прибыли пожарные, которые затопили подвалы дворца, при этом многие перепившиеся погромщики утонули (свидетельницей этих событий была дочь английского посла Дж. Бьюкенена М. Бьюкенен)[286]. Имели место случаи нападения пьяных толп, искавших спирт, на аптеки. Правление профсоюза аптечных служащих обращалось в ВРК с требованием принять экстренные меры для недопущения подобных эксцессов[287]. При борьбе с погромами властям пришлось прибегнуть к уничтожению винных запасов. Около аптек были поставлены караулы. На предприятиях рабочие за появление на работе в нетрезвом состоянии наказывались вплоть до увольнения[288]. С середины декабря волна погромов начала стихать и к началу 1918 г. почти исчезла. Однако отдельные рецидивы случались и в январе-марте 1918 г. Например, 9 января около 70 вооруженных солдат совершили нападение на винный погреб Балабинской гостиницы в Александро-Невском районе. По прибытии красногвардейцев и милиционеров произошло вооруженное столкновение, закончившееся гибелью двух и ранением четырех человек[289]. 24 января двухтысячная толпа, пытавшаяся разгромить винный склад на Екатерининском канале, была разогнана отрядом красногвардейцев[290]. В середине марта объектом нападения снова стал завод Дурдина. Собравшиеся здесь громилы, большинство в состоянии сильного опьянения, открыли беспорядочную стрельбу из ружей. Подоспевший армейский отряд с трудом прекратил разгром, при разгоне хулиганов двое из них были убиты[291].

Общее количество уголовных преступлений в городе, увеличившееся в конце 1917 г. на волне погромов, в начале 1918 г.

несколько уменьшилось. Если в декабре 1917 г. по городу было зафиксировано 1368 правонарушений, в следующем месяце их было только 699[292]. Однако уровень преступности оставался очень высоким, и предпосылок для его дальнейшего снижения не имелось, так как продолжавшееся ухудшение жизненных условий способствовало его поддержанию. Росло количество безработных, все больше дезертиров, бежавших с разваливавшегося фронта, наводняли город (неслучайно преступники очень часто были одеты в солдатскую форму). Уличные грабежи стали обычным явлением. Человек мог в любой момент подвергнуться на улице нападению и быть лишен всего сколько-нибудь ценного, что он имел с собой, или даже раздет. «Союзником» грабителей была царившая на улицах темнота: в зимнее время в Петрограде темнеет очень рано, а электрическое освещение на улицах и в домах после октября 1917 г., как уже упоминалось, из-за нехватки электроэнергии давалось с большими перебоями и периодически отключалось. Жители города старались по вечерам без крайней нужды не покидать своих домов. Однако и дома нельзя было чувствовать себя в полной безопасности. Частные квартиры часто становились объектами грабежей, причем далеко не всегда сумма похищенного была значительной, то есть грабились не только богатые квартиры. По-видимому, наряду с опытными бандитами действовали шайки дилетантов, которые вламывались в первую попавшуюся квартиру. Грабители нередко действовали с бессмысленной, садистской жестокостью, зверски убивая целые семьи хозяев квартиры