Как и в Воронеже, опыт которого был, конечно, учтен, строительство флота на Балтике велось форсированными темпами. Начало ему было положено в 1702 году основанием верфи на реке Сясь. В 1703 году на Свири возникла знаменитая Олонецкая верфь, одна из самых крупных, с которой успешно соперничала лишь основанная чуть позже Петербургская верфь. Всего в петровский период было построено не менее 1104 кораблей и иных судов, причем львиная доля – на Петербургской и Олонецкой верфях – 386 судов, из которых 45 линейных кораблей. Эти цифры отражают колоссальные успехи кораблестроения за 20 с небольшим лет. По мнению историков кораблестроения, сам Петр был незаурядным кораблестроителем, предложившим много новых технических решений, начиная с проектирования и заканчивая использованием морских судов. Любопытно, что, стремясь добиться непрерывной работы верфей в течение года, Петр предложил спускать корабли даже зимой – в специально подготовленную для этого прорубь. С годами рос опыт царя-кораблестроителя. Начав с проектирования и строительства яхт и шняв, Петр закончил проектом и закладкой 100-пушечного корабля. Образцовым стал спроектированный им 64-пушечный корабль «Ингерманланд», построенный Р. Козинцем в 1715 году. Одновременно со строительством кораблей в Петербурге и Кронштадте создавались мощные военно-морские базы, дополненные базой в Эстляндии (Рогервик; ныне Палтийски). В Кронштадте строилась уникальная система каналов и шлюзов, которая позволяла беспрепятственно ремонтировать, вооружать и даже хранить в межсезонье на берегу огромные корабли.
Петр не ограничивался строительством кораблей. Они также покупались за границей и перегонялись в Петербург. Так, за 1711—1714 годы было куплено и переведено в Россию 16 линейных кораблей. Петровское время стало расцветом галерного флота, известного с античных времен. Петр правильно оценил его значение для борьбы с противником в мелководных шхерах Финского и Ботнического заливов. Здесь особенно пригодился опыт венецианских кораблестроителей, накопленный в течение столетий морских войн в Адриатике и на Эгейском море.
Ко времени Гангутского сражения 1714 года Петр в основном выполнил задачу по созданию морского щита Петербурга – флот насчитывал 22 корабля, 5 фрегатов и множество мелких судов. Назвать этот флот совершенным, конечно, нельзя: корабли были весьма разнотипны, строились из сырого леса (и потому оказывались недолговечными), плохо маневрировали, экипажи были слабо подготовлены. Не случайно во время Гангутской операции вся тяжесть военных действий на море легла на галерный флот, избегавший, благодаря своей подвижности и мелкой осадке, встреч с крупными соединениями шведского линейного флота.
Опыт кораблестроения, перспективы военных действий на просторах Балтики непосредственно у берегов Швеции – следствие вытеснения шведов из Финского залива, – как и общие военно-морские амбиции Петра привели к принятию приблизительно в 1714—1715 годах целостной программы увеличения и качественного обновления флота. И эта программа была не только выполнена, но и перевыполнена к концу царствования Петра: число кораблей с 1715 по 1724 год увеличилось с 27 до 34, а фрегатов – с 7 до 15. Мощь орудийного залпа флота возросла при этом почти вдвое: всего на борту кораблей вместо прежних 1250 орудий стало 2226. Усиление огневой мощи было связано с появлением на вооружении нового поколения крупных кораблей, среди которых выделялись 96-пушечный «Фридрихштадт», 90-пушечные «Лесное» и «Гангут», а также три корабля, имевшие по 88 пушек. Для сравнения отмечу, что среднее количество орудий на кораблях русского флота в 1715 году не превышало 54. То, что флот России превосходил шведский, стало очевидно уже во второй половине Северной войны. Но, забегая вперед, скажем, что после того, как наметился перелом в пользу России, Петр не собирался сворачивать военно-морское строительство. Ему, как опытному флотоводцу, было ясно, что русскому флоту далеко до флота «владычицы морей» Великобритании, союзника Швеции: трижды (в 1719—1721 годах) эскадра адмирала Норриса запирала русский флот в гавани. Не исключено, что ответом на это стала закладка Петром в 1723 году 100-пушечного корабля, получившего впоследствии название «Петр I и II». По-видимому, этот гигантский по тем временам корабль (историки кораблестроения характеризуют его как первый в мире корабль такого типа) должен был начать собой новое поколение кораблей, которым явно была тесна Балтика.