Оппозиционный «Лужский листок» в ответ на подобное возвеличивание Башмакова парировал с едкой иронией: «За последнее время Башмаков редко появлялся на арене общественной жизни, но не так давно этот господин был одним из первых застрельщиков реакции самого квасного пошиба». И далее: «По всей видимости, Башмаков решил, что лучше быть первым в Луге, чем последним в Петербурге! Живешь в Луге и не подозреваешь, что дышишь одним воздухом с такой знаменитостью. Кто смеет не знать Башмакова?! Кто может быть лучше Башмакова?!»

А далее обозреватель «Лужского листка» гневно обрушивался на Башмакова, видя в его лице представителя раболепной бюрократии, которой ненавистен «истинно-парламентский строй». «Довольно, господа бюрократы! Вам не место в парламенте!» – восклицал он. Кроме обвинений в «воинствующем национализме» «Лужский листок» ставил в упрек Башмакову тот факт, что к Луге у него весьма далекое отношение: не имея ценза в Луге, Башмаков получил доверенность от своей жены, владеющей здесь собственностью. В противовес националисту-бюрократу Башмакову «Лужский листок» выдвигал «кандидатов-прогрессистов».

«Лужская газета», продвигавшая Башмакова, со своей стороны, обвиняла «Лужский листок» в злостной клевете. Об одной из «антибашмаковских» статей, опубликованных в «Лужском листке», обозреватель «Лужской газеты» написал следующим образом: «В общем своем содержании статья эта, которую рекомендую читателям прочесть со вниманием, так как подобного перла публицистики не встретишь нигде, кроме "Лужского листка", представляет собой совершенную галиматью, переходящую местами в бред человека, одержимого бешеной и в то же время бессильной злобой. Местами автор прибегает к таким словечкам, как "бароносроды", "Гамбет" (что-то среднее между Гамлетом, Гамбеттой и гамбитом), смысл которых составляет его авторский секрет».

В результате на состоявшихся 29 сентября в зале Лужской городской думы выборах Башмаков потерпел сокрушительное поражение: он набрал меньше всего голосов. Лужские избиратели отдали предпочтение «прогрессивному кандидату» – директору городского общественного банка Петру Плетцеру. «То ничтожное количество голосов, которое получил г. Башмаков, лучше всего свидетельствует о проявившемся сознании избирателей», – резюмировал обозреватель «Лужского листка». В проигрыше оказались и еще два кандидата в выборщики – лужский купец А.С. Горшков, по своим политическим воззрениям примыкавший к «октябристам», и гласный городской думы монархист Н.Д. Миклухо-Маклай…

Чего же ждали от Государственной думы провинциальные избиратели? Не только и не столько решения глобальных политических задач. Гораздо больше, чем война на Балканах, деревню беспокоило, к примеру, конокрадство. Прежде лошадей воровали в селах поблизости от больших дорог, однако постепенно конокрады стали промышлять и вдали от трактов. Отчасти из выгоды, отчасти от страха перед ворами целые деревни стали укрывать краденых лошадей.

Оппозиционные политики винили во всем правящий режим, «правые», как водится, обвиняли «тлетворное влияние Запада», объясняя распущенность сельских нравов «порчею, идущей от города, а также проникновением в деревенскую среду фабрично-трактирной цивилизации». Распространению конокрадства способствовало также очень слабое наказание за это преступление.

Поэтому многие сельские обыватели были благодарны думцам прежде всего за то, что они усилили наказания за кражу лошадей. Число краж лошадей за короткое время после издания нового закона сократилось в Гдовском уезде в пять раз, в Лужском – в четыре раза. «Этим законом, прошедшим почти незаметно, III Дума заслужила благодарность русской деревни и доказала ей пользу своего бытия», – замечал лужский обозреватель…