Газета «Русский инвалид» опубликовала следующее сообщение: «Министерство путей сообщения издало распоряжение, которым разрешается казенным дорогам Московского узла принимать на службу женщин-инженеров.

При этом ставится условие, чтобы предоставляемые им должности не носили ответственного характера».

На площадках трамвайных вагонов появились таблички: «Курить запрещается».

Дамам с этого дня запрещено садиться в вагоны: «С обнаженными остриями булавок на шляпках».

Температура воздуха была в пределах от -1,2 до -4,4 градуса по Цельсию. Осадков не было.

Утром государь принял председателя Совета министров Ивана Логгиновича Горемыкина. Это был 74-летний вельможа, весьма состоятельный – 4700 десятин родового поместья в Новгородской губернии, три дома в Петербурге, дача под Сочи. Иван Логгинович являлся верноподданным, авторитетным монархистом, противником антигосударственной деятельности Государственной думы. В связи с назначением Горемыкина на пост премьера по Петербургу распространился язвительный стишок:

В начале 1916 года после неоднократных просьб государь освободит Горемыкина от должности председателя Совета министров, оставив за ним должности члена Государственного совета, сенатора и статс-секретаря. Во время февральского переворота 1917 года его арестуют, допросят, но вскоре отпустят. Он уедет жить на свою сочинскую дачу, где будет убит в возрасте 78 лет вместе с членами семьи при ограблении дома.

После утреннего чая государь принял председателя Романовского комитета для призрения сирот сельского состояния, члена Госсовета Анатолия Николаевича Куломзина. Этот 75-летний чиновник высокого ранга был одновременно помощником председателя Императорского Русского исторического общества (председателем был великий князь Николай Михайлович), а также почетным Императорского Географического общества, Археологического института, Минералогического и Астрономического обществ. С 15 июля 1915 года по 1 января 1917 года он будет председателем Государственного совета. После революции он уедет во Францию, где и скончается в 1923 году.

Также государь принял петербургского городского голову Ивана Ивановича Толстого. Ежегодный прирост населения российской столицы от 70 до 80 тыс. человек создавал значительные сложности в ее благоустройстве. Царь и городской голова обсудили проект и темпы строительства Дворцового моста, который должен был войти в эксплуатацию еще в 1913 году. Решили, что лучше монтировать для трамваев воздушные кабели, чем подземные (был и такой проект). Голова рассказал царю, что городские служащие получают такое же жалование, как и чиновники, а все рабочие убежденные социалисты.

Температура воздуха составила от -1,8 до -13,5 градуса по Цельсию. Осадков не было.

Днем государь с дочерьми ездил на небольшой бал к великой княгине Марии Павловне (урожденной Мекленбург-Шверинской), вдове великого князя Владимира Александровича. Ее дворец находился на Дворцовой набережной в доме № 26. С 1920 года здесь разместится Дом ученых. В 7 часов вечера бал закончился, и государь с дочерьми отправился на обед к сестре великой княгине Ольге Александровне. После обеда младшие дочери царя Мария и

Анастасия были отправлены домой в Царское Село, а государь со старшими дочерьми направился в Мариинский театр, где шел балет П.И. Чайковского «Спящая красавица». Это была премьера новой постановки балетмейстера Н.Г. Сергеева с художественным оформлением К.А. Коровина. Ранее (с 1890 года) балет шел в постановке М.И. Петипа, декорации были выполнены художниками Г. Левот, И.П. Андреевым, К.М. Ивановым, М.А. Шишковым и М.И. Бочаровым. По поводу новой постановки государь записал в дневнике: «Шла „Спящая красавица“, к сожалению, в новой некрасивой постановке».