Елизавета Лемешева

Александр Михайлович и не представлял, что какой-нибудь шалопай приблизится к дочке, не то, чтобы прикоснётся. Конечно, отец понимал, что рано или поздно Лиза уйдёт из семьи и создаст свою, но Александр Михайлович не собирался отдавать своё сокровище какому-нибудь недоумку и бездельнику. В глубине души мужчина даже радовался, что у дочери нет таких наклонностей, как у его племянницы. Однако его супруга начинала уже беспокоиться по поводу отсутствия ухажёров.

/Лиза/

Я была благодарна папе за то, что он всё-таки настоял, чтобы прогуляться к Кремлю вместе. Не хотелось мне влипать в передряги. Хватило Капранова!

До Кремля шли все вместе весёлой семейной толпой. Папа и дядя Ваня перекидывались шуточками, всё время друг над другом подтрунивали. Я весело хохотала над папиными шутками и держалась за него. По другую папину руку шла мама и тихо шепталась с Татьяной. Лена шла рядом со мной. Ей одной из нашей компании было не смешно. Вот что она за человек? Неужели может быть что-то или кто-то важнее родных, семьи?

На Манежной площади все как-то незаметно разбрелись по сторонам, хотя папа у меня всегда находился в поле зрения. Не заметить его трудно. Он у меня прямой, статный, синеглазый красавец со светло-русыми волосами. Кстати, свои глаза я унаследовала как раз от него, в остальном я больше походила на маму. У неё глаза серо-голубые, больше даже серые, чем голубые, и платиновые локоны. Хотя локоны искусственные, мама их закручивает каждый день. Волосы у неё, густые и лишь слегка вьются. Я унаследовала волосы от мамы, только цвет папин.

Всё вокруг Кремля было украшено новогодними гирляндами. Сказочные фигурки, ёлочки, домики – улицы сияли разноцветными огоньками. Народу было много, в основном молодёжь. Здесь стояло несколько больших ёлок: одна – перед Историческим музеем, другая – на Манежной площади ближе к выставочному залу, ну и, конечно, ёлка имелась и на главной площади страны, огромная, сверкающая разноцветными огоньками.

Как только мы вошли на Красную площадь, у Лены сработал телефон.

– Да! Да, здесь я, здесь! Только с предками… Ну, прости, котик, не получилось одной прийти. Сестру? – Лена посмотрела на меня. – Сестру привела, только она в сопровождении своих предков.

Тут Лена громко засмеялась. Со стороны это выглядело неприлично.

– Точно! Под конвоем! Ещё пояс целомудрия нацепить осталось! – и снова смех.

Через несколько ничего незначащих фраз Лена отключилась, схватила меня за рукав и с силой поволокла куда-то в сторону, в толпу. Я судорожно оглядывалась назад, ища глазами папу, но на площади было столько народу, что у меня перед глазами мелькали одни неизвестные лица. Папу из виду я потеряла.

– Куда ты меня тащишь? – возмутилась я.

– Нас Пашка с другом ждёт со стороны Васильевского, – ответила Лена и рванула, как бульдозер сквозь толпу, утягивая меня за собой.

Дело в том, что хотя Лена и младше меня на два года, она гораздо справнее и физически более развита. Как говорит моя мама: «Её давно надо было замуж отдать!» Я летела за ней, словно Пятачок за Винни-Пухом, когда они шли за шариками.

Наконец, Лена остановилась, и я увидела тех, к кому мы так спешили. Господи! Разве ЭТО можно назвать парнями?! Они ж малолетки зелёные! Мои студенты и то взрослее будут!

– Привет! – сказал первый желторотик и приобнял Лену как собственность.

А малыш-то смелым оказался…

Ленкины лобызания вызвали у меня волну отвращения. Я дёрнула сестру за руку:

– А… Знакомьтесь, моя двоюродная сестра Лиза, – начала Лена.