– Киты всегда выбрасывались на берег. А олени просто переходили дорогу в поисках пищи…

– Это тоже симптом – раньше им хватало пищи в горах, – настаивал Грир. – Это все следствие парникового эффекта. Они впадают в депрессию. – Грир ухватил грунто́вом еще один кусочек мокрой шерсти. – Бедная мышка. «Я чувствую, как на меня наваливается депрессия, – говорит она, – глотну-ка я этого Шеврона».

«Новым светом» назывался журнал, посвященный программе «Настоящие Светлые Существа», на который подписывался Грир. В нем публиковались фотографии подписчиков – все не старше сорока – и их краткие жизнеописания. Когда Грир сообразил, что он никогда не встречал в этом журнале фотографий чернокожих, он тут же отослал серию своих снимков, где он был изображен в разных позах. Айк дразнил его, убеждая, что издатели их не печатают, так как сомневаются в том, что чернокожий может быть «Настоящим СС». Грир, однако, возражал, что все дело в его моложавом виде и вообще издатели считают, что цветные чуваки в наше время до сорока уже не доживают.

Он вышвырнул за борт вторую мышь и увеличил обороты.

– Боюсь, он не перестанет трястись, пока мы не отойдем на несколько миль. Сейчас проверю трюмную помпу и займусь генератором…

– Отчаливаем через пять минут, – промолвил Айк.

– Через пять минут? Да она не знала воды несколько лет. Дерево должно намокнуть, а радио высохнуть…

– Ничего.

– Исаак, Христа ради, надо проверить днище!

– Пять минут, и отплываем, напарник.

– Ладно, ладно, пять минут, и отплываем. Кто станет спорить с человеком, у которого морда из ужастика! – И Грир начал поспешно спускаться в люк.

Айк прислонился к рулевой рубке, предоставив суетиться Гриру. Грир юлил – это было очевидно. Старый «меркурий» был отлично закреплен и ровно работал, возможно, уже не меньше часа вопреки всей этой болтовне о технических сложностях. В наши дни в считаные минуты можно определить засор, выудить дохлых мышей и прочистить бак. К тому же всем было известно, что Грир хороший механик. Может, мореход никакой. Потому что, несмотря на все его островное детство и годы военно-морской службы, он по-прежнему панически боялся океана. Он его просто не чувствовал. Айк не раз слышал, как он долго и подробно описывал свои дурные предчувствия. Грира тревожили все опасности, связанные с водой, от причудливо-эксцентричных выдумок до традиционных поверий, от мистических до вполне современных угроз. Больше всего Грир любил порассуждать о Бермудском треугольнике и Великом водовороте. Грир боялся всего, черпая страх как из реальных фактов, так и из побасенок. Он боялся священного трупа и огней святого Эльма, а также новейших странностей, о которых рассказывали некоторые арктические рыбаки. В «Новом свете» сообщалось, что все это проявления мести разгневанных русалок, которые сводят счеты за эксплуатацию морских недр. Как уж тут не бояться?

Но больше всего Грир боялся выходить в море один, чтобы не упасть за борт. У него была слегка покалечена левая стопа, на которой отсутствовало три пальца. Как утверждал Грир, их откусила мурена, когда он занимался спасательными работами на Сен-Круа. Но Айк знал, что это было не так. Во время медового месяца вторая жена Грира выгнала его на улицу в Рено после очередной ссоры, и прежде чем ему удалось убедить ее впустить его обратно, он отморозил себе пальцы. Айк это знал от самой бывшей жены Грира, но никогда не говорил об этом и не возражал, когда его напарник рассказывал о мурене. Вследствие ампутации Грир немного хромал, но утверждал, что это не хромота, а специальный танцевальный шаг. «Придает синкопизм, как Легбе, богу ритма. Дамы считают это очень эротичным».