Апостол Симон Кананит улыбнулся мальчику, а Иорам дал согласие.

Было уже за полночь, когда Апостолы, кроме Иакова, покинули дом Марии. Симон Кананит взял с собой Филиппа.

Когда оставшиеся улеглись спать, Живой Столб Света, как будто желая всем спокойной ночи, погас.

Утром, до восхода Солнца, Мария провожала своих гостей.

Она вручила Иораму маленький свёрток, в который уложила лепёшки, орехи, яблоки и гроздья винограда на дорогу, и дала каждому напутствие.

– Брат мой, – сказала она Захарию, – твои изделия есть дары твоего светлого духа, и даришь ты их миру на вечные времена. Береги их. Иисус говорил, что не надо давать святыни наши псам и метать жемчуга наши перед свиньями, ибо они попрут их ногами своими, а потом, обернувшись, растерзают нас самих… Силы тьмы не дремлют, они подстерегают каждого соработника Бога… Часто повторяй слова, которые любил говорить Иисус: «Пока Я в мире, Я свет мира».

Потом она обернулась к Иораму:

«Иорам, сын мой, ты прекрасный целитель, совершенствуй и дальше своё мастерство. Научись исцелять душу страдающего до того, как наложишь мазь на больное место. Это есть высший закон истинного целителя. Пока тело человека превратится в тело прокажённого, он уже стал прокажённым в душе… Ты напишешь самую мудрую книгу о целительстве… Но не забудь отвести маму свою к отцу. Они страдают друг без друга».

Мария ласково взглянула на Ра.

– Живи по сердцу, и Истина откроется тебе.

Наконец, она улыбнулась Саломее.

– Дочь моя, – сказала она ей, – ты отныне Вечная Хранительница самого Священного Символа всех христиан всех времён – Креста Христа… Я вижу и другую святыню, которая найдёт убежище в тебе… Ополчится против тебя тьма и на земле, и на небе… Силу свою ты найдёшь в вере своей… Я буду молиться за тебя!

Мария обняла девочку и поцеловала.

Потом она наклонилась к Бунгло, который лежал у её ног.

– Бунгло, хватит тебе облизывать мои ноги. Веди своих подопечных и не давай их никому в обиду! – она обеими руками приласкала медведя, от чего тот, блаженствуя, тихо загудел: «Ооооммм…»

Мария перекрестила каждого.

– Идите с Богом! – сказала она им.

Бунгло поднялся, наклонил голову до земли перед Марией и пошёл первым. Захарий, Иорам, Саломея и Ра последовали за ним.

Каждый унёс с собой нетленный дар души от Марии, Матери Иисуса Христа, Богородицы.

Они направились по главной улице к главным воротам Иерусалима.

На улице происходило что-то странное: легионеры гнались за немыми людьми и хотели поймать их; но те, гримасничая и танцуя, убегали от них. Прохожие так веселились, глядя на это зрелище, что снова не заметили огромного медведя и тех, кто следовал за ним.

Они-то веселились, но гневался в своём дворце прокуратор Понтий Пилат. Он был озадачен: не мог понять, какая сила заставила его легионеров переодеться в женские одежды и уже второй день устраивать клоунаду на улицах. Когда он вчера вызвал сотника, которого доставили прямо из бани, тот не узнал своего военачальника, показывал ему язык и, вообще, вёл себя дерзко и отвратительно. Странным было ещё и то, что, как ни мучился прокуратор, не мог вспомнить, какой он отдал секретный приказ сотнику.

Бунгло не оглядывался по сторонам, а остальные следовали за ним молча.

У ворот Геннафа тоже продолжалась вчерашняя история. Опять огромное количество людей окружило маленький дворик, выглядевший как клетка для зверей, внутри которого толпились солдаты со своим военачальником и кричали: «Помогите… Свет ослепляет меня!»

Опять никто не заинтересовался, что это за медведь такой и кто они, которые сопровождают его. Бунгло спокойно вывел своих друзей через главные ворота и пошёл по большой дороге.