Сюзанна пришла в восторг. Если б она попросила мужчину скинуть брюки и опорожнить вновь функционирующий нормально кишечник прямо на тротуаре, он бы выполнил ее просьбу? Несомненно.

Она огляделась, убедилась, что поблизости никого нет. Это, конечно, радовало, но все же она решила, что не стоить тянуть с задуманным, лучше все сделать как можно быстрее. Джейк со своим ключом собрал целую толпу. Ей же хотелось по возможности этого избежать.

– Матиссен, – начала она, – вы упомянули…

– Матс.

– Простите?

– Зовите меня Матс. Мне так больше нравится.

– Хорошо, Матс. Вы упомянули…

– Вы говорите на шведском?

– Нет, – ответила она.

– Тогда будем говорить на английском.

– Да, я бы не возражала.

– Я занимаю важный пост. – Глаза Матса ни на мгновение не отрывались от черепахи. – Я встречаюсь с влиятельными людьми. Я бываю на коктейль-пати, куда красивые женщины приходят в «маленьких черных платьицах».

– Должно быть, вам это в кайф. Матс, я хочу, чтобы вы заткнули пасть и открывали ее, лишь когда я вам буду задавать прямые вопросы. Вы это сделаете?

Матс закрыл рот. Даже очень смешно провел рукой вдоль губ, словно застегнул их на молнию, но от черепашки глаз не оторвал.

– Вы упомянули отель. Вы живете в отеле?

– Йа-а, живу в нью-йоркском «Плаза-Парк-Хайатт»[31], на углу Первой авеню и Сорок шестой улицы. Скоро перееду в квартиру в кондоминиуме…

Матс, похоже, понял, что опять говорит слишком много, и закрыл рот.

Сюзанна торопливо обдумывала продолжение разговора, держа черепашку перед грудью, чтобы новый друг видел ее очень хорошо.

– А теперь, Матс, слушайте меня внимательно.

– Я слушаю, чтобы слышать, госпожа-сэй, и слышать, чтобы повиноваться. – Ее это покоробило, учитывая, что произносились эти слова с мягким скандинавским акцентом.

– У вас есть кредитная карточка?

Матс гордо улыбнулся.

– У меня их много. «Америкен экспресс», «МастерКард», «Виза». У меня есть «Евро-Голдкард». У меня…

– Хорошо, это хорошо. Я хочу, чтобы вы пошли… – она запнулась, вспоминая название отеля, – в отель «Плаза-Парк» и сняли номер. Сняли номер на неделю. Если вас спросят, скажите, что это для вашей подруги. – Тут в голове мелькнула неприятная мысль. Конечно, это Нью-Йорк, север, 1999 год, и хотелось бы верить, что общество развивалось в правильном направлении, но в этом следовало убедиться заранее. – Они не станут возражать из-за того, что я – черная?

– Нет, разумеется, нет. – В голосе явственно слышалось изумление.

– Снимите номер на свое имя и скажите портье, что жить в нем будет женщина, которую зовут Сюзанна Миа Дин. Вы понимаете?

– Йа-а, Сюзанна Миа Дин.

Что еще? Естественно, деньги. Она спросила, есть ли у него наличные. Ее новый друг достал бумажник и протянул ей. Продолжая держать черепашку в одной руке, так чтобы Матс ее видел, другой Сюзанна порылась в бумажнике, кожаном, дорогом, известной фирмы «Лорд Бакстон». Нашла пачку дорожных чеков, для нее бесполезных, учитывая витиеватую подпись с немыслимыми загогулинами, и примерно две сотни долларов – старую, добрую, американскую «капусту». Достала их и бросила в пакет от «Бордерс», где не так уж и давно лежали туфли. А когда подняла голову, ее ждал неприятный сюрприз: к бизнесмену присоединилась парочка герлскаутов, лет четырнадцати, с рюкзаками на спине. Они уставились на черепашку. Блестели глаза, блестели влажные губы. Сюзанне сразу вспомнились девушки-зрительницы на «Шоу Эда Салливана»[32] в тот вечер, когда ведущий пригласил Элвиса Пресли.

– Кру-у-у-то, – выдохнула одна.