Вот так-то. Гном глубоко вздохнул и встал. Пора уходить. И так вот всю жизнь: приходить, уходить – жизнь следопыта. Мальчик, наверное, сначала расстроится, ну да ладно, переживет. К тому же с долинцем останется Гарет Джакс, так что с ним ничего не случится. Быть может, так даже будет и лучше.

Гном с раздражением потряс головой. И нечего называть Джайра мальчиком. Он сам, когда в первый раз уходил из дома, был еще моложе, чем долинец. И если нужно, Джайр сумеет сам за себя постоять. По правде говоря, никто ему не нужен: ни Слантер, ни Гарет Джакс. Пока он владеет этой магией – никто.

Слантер еще мгновение колебался, в который раз обдумывая все заново. Он так ничего и не разузнал о магии – это плохо. Магия интересовала его: как это мальчик голосом может?.. Нет, он ведь решил. Это – Восточные земли. Когда рядом карлики, гному там нечего делать. Лучше всего ему держаться своих. Но «своих» у него уже нет. Итак, обратно в лагерь, тихонько забрать свои вещи – и на север, к границе.

Он нахмурился. Может быть, это все потому, что долинец еще такой юный…

Слантер, хватит об этом!

Без дальнейших колебаний он повернулся и растворился в ночи.

А Джайр Омсфорд тем временем спал и видел сны. Он скакал на коне по холмам, по лугам, сквозь дремучие сумрачные леса, и ветер свистел у него в ушах. Брин ехала рядом; во сне ее волосы были необыкновенной длины и развевались у нее за спиной, как черный плащ. Они оба молчали, но каждый знал мысли другого. В бешеной скачке они пролетали незнакомые земли – наяву Джайр там никогда не был, – дикие, бескрайние просторы. Опасности подстерегали повсюду: Туманный призрак, смердящая тварь из болот; гномы со злобными желтыми лицами; морды, призрачные фигуры, жуткие и безликие, что тенями выныривали из тьмы. Были еще и другие – ужасные твари без формы и облика, невидимые, но ощущаемые где-то рядом; и ощущение их незримой близости пугало больше, чем любое, пусть даже самое отвратительное, обличье. И эти злобные твари пытались схватить Джайра и Брин – когти и зубы кромсали воздух, глаза мерцали, как алые угли, из черноты ночи, – схватить, стащить на землю и разорвать на куски. Но каждый раз им не хватало буквально одной секунды, и их жертвы ускользали. Быстрые кони уносили брата с сестрой от погони.

Но погоня не прекращалась. Ведь это был сон. Сон о бесконечной скачке по незнакомому краю, простирающемуся до самого горизонта. И пусть этим злобным тварям не удавалось схватить их – впереди всегда поджидали другие. Поначалу Джайра и Брин наполняло радостное возбуждение. Они были свободны и неуловимы, и ничто не могло причинить им вреда. Но потом что-то изменилось. Что-то коварное, непостижимое тихонько закралось в их души и вдруг разрослось и захлестнуло их. У него не было имени. Вкрадчивым голосом шептало оно, что им не уйти от погони, ибо темные твари, поджидающие их на дороге, – это всего лишь часть их самих, Брин и Джайра. Нет на свете таких коней, что унесут тебя от себя самого.

«Загляните в себя, – уговаривал голос, – и там вам откроется правда».

«Ну же!» – в ярости проревел Джайр, подгоняя коня.

Но голос не умолкал, а небо над головой с каждой секундой темнело, краски земли поблекли, и все вокруг стало серым и мертвым.

«Ну же!» – покрикивал Джайр.

Но тут он почуял неладное – что-то с Брин – и повернулся к сестре. Ужас затмил глаза: Брин не было рядом. Темные твари все-таки добрались до нее, закружили в черном вихре и, поглотив, продолжали тянуться… тянуться…

Джайр вздрогнул и открыл глаза. Он весь взмок. Над головой бледным светом мерцали звезды. Спокойная, мирная ночь. Но этот сон… Он не стерся, не растворился при пробуждении. Такой яркий, живой. Джайр помнил все, каждую деталь.