– Ты считаешь, что, если бы она не получила бы от нас Песнь, то Пожиратели…

– Я хочу, чтобы вы покинули мой дом. Когда я решу, что Лаванда готова, я сам приведу ее к вам. А пока – вон. И не произносите здесь больше этих слов! Или я за себя не ручаюсь! Ты прекрасно знаешь, что дело не в Пожирателях, Эдвард!

Мы с Лиамом быстро вбежали в его комнату, в которой он, в отличие от меня, предусмотрительно оставил открытой дверь.

– Черт, что все это значит, Венди? – зашипел на меня Лиам.

Если бы я знала!

– Если ты ждешь, что я разжую тебе это, словно урок английского, то не надейся! – шепотом прикрикнула я на него.

Отец вышел во двор и, вытащив из гаража мотоцикл, начал заниматься им. Учитывая, что он не притрагивался к нему уже много лет, что-то точно было не так.

Я хотела уйти обратно к себе в комнату, но Лиам схватил меня за руку.

– Подожди, Вен…

Лиам явно хотел сказать мне что-то другое, но только до тех пор, пока не увидел татуировку на запястье.

– Ты что, сделала татуировку? – сказал он очень тихо и лукаво улыбнулся.

Я непонимающе посмотрела на него. Он что, не собирается сдавать меня отцу?

– Так-так, моя старшенькая отвязная сестрица… Тайна за тайну?

Это же легче простого. Я, в отличие от него, никогда не сдавала его отцу.

– Окей, – согласилась я. – Но я, вроде бы, не собиралась ни на чем тебя подлавливать.

– Это пока, Венди. Это пока… Наша с тобой договоренность – долгосрочная. Однажды, а может это случится скоро, я попрошу тебя сохранить свой секрет.

У меня засосало под ложечкой. Звучало немного жутковато.

– Надеюсь, ты никого не собираешься убивать? – нервно засмеялась я.

Лиам покрутил в сторону поля невидимой шляпы и чуть поклонился мне. Я сглотнула. Почему у меня возникло такое ощущение, будто бы я влипла по уши?

Я страдальчески застонала. Лиам проследил за мной взглядом до самой двери. Мой живот призывно заурчал, и я поняла, что сегодня даже не завтракала. В надежде найти на кухне хотя бы пару приготовленных сэндвичей, я отправилась туда. Из нас троих обычную еду сносно готовил только Лиам. У меня же отлично получалась исключительно сладкая выпечка. В итоге к ожидавшим меня на столе сэндвичам я решила добавить грушевый коктейль. Наверное, груша – самый популярный фрукт в Фениксе. Больше всего мне нравятся хрустальные и груши-гиганты. Самые сочные сорта!

Печь меня научила бабушка. Я ее очень люблю, но, к сожалению, родители отца живут в Шервуде, поэтому их мы с Лиамом видим только в каникулы.

Перекусив, я отправилась обратно к себе в комнату. Подойдя к окну, перевернула висевшую на нем картину с совой. Эта картина была нашим тайным сигналом с Эммой. Если она была повернута обратной стороной, и совы не было видно, то это означало, что сейчас ко мне лучше не приходить: отец не в духе. А если «лицом к миру» – прямое приглашение в гости. А теперь я повернула ее, потому что и я и сама не в духе. Или может, наоборот как раз в нем? Странно, но постоянное чувство, будто бы я не в своей тарелке, сопровождавшее меня с самых ранних лет, улетучилось. Оно словно вытекло с первыми каплями света на поляну, освободив меня. Со светом пришло облегчение. И предвкушение. Все во мне трепетало, словно ожидая чего-то.

Цветы пора бы полить. Я сходила в ванную, набрала воды в стакан, и, убедившись, что отец все еще во дворе, начала тихо напевать. Танец под дождем словно освободил меня. Я больше не перестану петь!

Почти погасшее покалывание в руках разгорелось с новой силой. Я посмотрела на запястье, опасаясь, что появятся ещё рисунки. Но ничего такого не происходило. Мое внимание привлекла фиалка. «Звездный покров», – так назывался ее сорт, – на моих глазах выпустил цветок. А потом ещё один, и ещё.