Я втягиваю воздух сквозь зубы и отрицательно качаю головой.

Она глотает виски, морщится и ждет ответа.

Смотрю на свой браслет.

– Прошлое все-таки добралось до меня.

Темпер пододвигает бутылку ко мне.

– Нужно кому-нибудь надавать по шее? – совершенно серьезно спрашивает она.

Мы с ней близкие подруги, насколько это возможно для меня, и дружим со старших классов школы. Наша дружба основана на негласном правиле: ничто не может принудить ее выбрать будущее, которого она не желает, и ничто не может принудить меня вернуться к прошлому, которое я так старалась забыть.

Ничто.

Мне ничего не остается, как расхохотаться.

– Эли тебя опередил.

– Эли? – повторяет она, приподняв бровь. – Дорогая, я оскорблена в лучших чувствах! У нас сначала шлюхи – потом братухи, забыла?

– Я его не просила вмешиваться. Я вообще с ним рассталась, но он влез…

– Что??? – Подруга хватается за край стола обеими руками. – Ты с ним рассталась? И когда ты собиралась мне об этом сказать?

– Сегодня. Я собиралась сказать тебе об этом сегодня.

Она укоризненно качает головой.

– Ну ты и сучка! Ты должна была мне позвонить.

– Представь себе, я была занята – разбиралась со своим бойфрендом.

Темпер откидывается на спинку кресла.

– Вот дерьмо, подруга! Теперь Эли не будет делать нам скидок.

– Значит, это тебя больше всего злит? – спрашиваю я и отпиваю еще глоток виски.

– Нет, – отвечает она. – Я довольна тем, что ты, наконец-то, поступила как настоящая баба с яйцами и порвала с ним. Он заслуживает лучшего.

– Сейчас ты получишь этой бутылкой по башке.

Темпер поднимает руки вверх.

– Да я же пошутила. Серьезно, ты в порядке?

Я бросаю взгляд на монитор, но в последний момент сдерживаюсь и не смотрю на строки с описанием внешности Деса. Испускаю тяжкий вздох.

– Серьезно? Понятия, мать твою, не имею.

Я как следует отпиваю вина из бокала, когда задняя дверь моего дома отъезжает в сторону, и входит Торговец.

– По-прежнему ищешь утешения на дне бутылки, херувимчик?

При виде Десмонда в облегающей черной рубашке и выцветших джинсах меня охватывает знакомое волнение. Я ставлю бокал на стол и закрываю книгу, которую читала.

– Опять ты за свое? – говорю я, приподнимая бровь. – Откуда тебе знать, как я справляюсь с проблемами?

– Слухами земля полнится, – бесстрастно отвечает он.

Я смотрю на Торговца, прищурившись.

– Ты что, следил за…

Я замолкаю – Торговец в несколько шагов преодолевает разделяющее нас пространство, берет мой бокал, идет в кухню и выливает его содержимое в раковину.

– Ты рехнулся! – возмущаюсь я. – Это было дорогое бургундское!

– Значит, на сей раз твои деньги были потрачены зря, – отвечает он. Никакого намека на раскаяние или сожаление о содеянном.

Я захожу в кухню следом за ним.

– Нелепо выливать дорогое вино ради того, чтобы настоять на своих принципах.

Торговец отворачивается от раковины, и я с ужасом смотрю, как недопитая бутылка поднимается над журнальным столиком, пролетает через гостиную и оказывается в кухне, в его руке.

Он переворачивает бутылку, и до меня доносится журчание – мое драгоценное вино льется в раковину.

– Что ты творишь? – Я настолько шокирована его наглостью, что ничего не предпринимаю, просто смотрю, приоткрыв рот, на вино, утекающее в канализацию.

– Так проблемы не решают, – отвечает Торговец, тряхнув пустой бутылкой.

Шок сменяется праведным гневом.

– Я собиралась выпить бокал вина, ты, псих чертов, а не всю бутылку!

Он разжимает пальцы, бутылка падает в раковину, и я вздрагиваю от звука бьющегося стекла.

– Ты отрицаешь существование проблем, – сердито бросает Торговец и грубо хватает меня за руку, все это время глядя мне прямо в глаза.