Я, Виола и оба вампира, которые старались от нас не отставать, отправились к нашим небольшим походным шатрам. Остальные уже топтались там и даже почти все целые, лишь Вой в волчьем обличии прихрамывал. В бою я им сразу приказал держаться за моей спиной, жертвовать своими близкими в этой войне я не собирался. Гном, увидев нас, попытался завалить меня вопросами, но я от него отмахнулся и рыкнул, что сейчас не до его любопытства.

Как только я оказался внутри шатра, то сразу вернулся в человеческое тело, кое-как отмылся от крови и начал натягивать заготовленную вампиршей одежду.

У Виолы всё-таки кончилось терпение, и она, решив назначить меня виноватым, вырвала у меня рубаху и предъявила претензию: – Это что, вообще, было? Как получилось так, что наша дочь возглавила войско орков, а мы об этом ничего не знаем?! У Аригата совсем крыша поехала?

Я обратно вырвал рубашку и огрызнулся: – Ты меня об этом спрашиваешь? Откуда я знаю, почему у Аригата крыша прохудилась! Но напомню, что богам нельзя участвовать в войнах смертных, а значит, у него есть весомые причины, чтобы самому влезть и втянуть нашу дочь в этот кровавый фарш!

– Если моя дочь пострадает, то я ему глаза выцарапаю, и мне плевать – смертный он или бессмертный! – выплеснула эмоции вампирша.

– Если с Варганой и Овландом что-то случится, то, поверь, Аригату лучше самому совершить ритуальное самоубийство! – пообещал я, хотя было очевидно, что при нашем конфликте он из меня отбивную сделает, но жену же надо было как-то успокоить. – Милая, у меня и без тебя полно демонов в башке, так что давай без наездов. Сегодня найдём Кирония, а через два дня отправимся к оркам и всё выясним.

С собой в город мы взяли лишь вампиров, которые, как в старые времена, играли роль телохранителей, а волколак, маг и гном должны были подтянуться позже. Так как Пушка я оставил в городе, то пришлось ехать вместе с Виолой на её кобыле, брать имперскую лошадь не имело смысла: они от меня шарахались, как от шашлычника, который использует конину. В дороге я десяток раз пожалел, что не взял с собой дарха: Виола сидела спереди, и рукоятки её клинков так и норовили треснуть меня по физиономии. В город мы попали уже ближе к вечеру, Умарта и Везунчика я отправил в гостиницу, а сам так впечатлился дискомфортом скачки на лошади, что в первую очередь посетил Пушка. Скормив ему жареную курицу, которые по моей просьбе были в избытке у конюха, я убедил обиженного дарха, что люблю его даже больше, чем жену, и пообещал устроить ему свидание с самой толстой кобылой всего юга империи.

Я уже давно знал предпочтения Пушка, и подозревал его в кровной родственной связи с Горелой Бородой. Они оба выбирали самок по принципу: чем она ниже и толще, тем процесс соития слаще. Вот только была одна проблема – Пушок почему-то не давал потомства, и эту проблему я никак не мог решить.

– Ты ему ещё яйца почеши! – наблюдая наши лобызания, разозлилась вампирша.

– Не обращай внимания на эту злюку, Пушок. Она просто завидует, что у нас с тобой самые красивые и крепкие яйца! – почёсывая дарху бок, съязвил я.

Виола фыркнула и высказала предположение, что наше психологическое расстройство в виде мании величия не лечится, и, обозвав нас озабоченными яйценосами, вышла из конюшни на улицу. Я, пообещав дарху, что завтра с утра его заберу, направился за женой, а на улице ждал сюрприз.

Виола стояла с клинками в руках в полукольце из двух десятков гвардейцев. Я среагировал мгновенно и в долю секунды уже находился рядом с женой в боевой стойке так же с клинками в руках.