Я соскучилась. Я тоскую. Прошли годы с момента, как мне исполнилось шестнадцать, а она все надеется, что я ее забуду и оставлю одну.

Тяжелая дверь открывается и в комнату входит невысокая женщина. Поседевшая и уставшая. Густые брови и губы красивым «бантиком» на ее тронутом временем лице. Я так похожа на нее.

Встаю со своего места и бросаюсь на ее шею, чувствуя, как сердце начинает биться все тяжелей, но бьется.

- Мама…

Плачу. Я плачу от тоски и боли по ней и за нее. От несправедливости, которую она положила на свои плечи.

Пусть она ворчит и возмущается. Говорит, что против моих приездов, но каждый раз я знаю, как сильно она соскучилась. Как боится, что я забуду ее. Но не осознает, что она самая близкая моя душа.

- Здравствуй, дочка.

Долгое объятие. Родное. Желанное.

- Мамочка моя…

Мы садимся рядом на узкой кровати и держимся за руки.

- Красивая, - заправляет за мое ухо прядь волос и обхватывает щеку ладонью, улыбаясь мне. – Какая же ты у меня красавица, Женька.

- Как ты мамуль? – спрашиваю, краснея.

- Хорошо. Что со мной станется.

Она не любит говорить о себе. Приходится выпытывать в течение долгого разговора. И так каждый раз.

- Я отправляла по рецепту врача новые лекарства, тебе стало лучше?

- Да, спасибо. Ну а ты? Вот зачем снова сюда?

- Мам, даже обсуждать не буду, - встаю со своего места. - Давай за стол. Я плов тебе принесла. Прости, что не приготовила сама, но заказала в хорошем ресторане, думаю тебе понравится.

- Ну чудная, - смеется, пока я выкладываю все из пакетов. - Зачем тратишься?

- Ма, ну, хватит.

Усаживаю ее за стол и накрываю. На самом деле я принесла чуть больше. Там и выпечка тоже есть. Чтобы, если разрешат, с собой забрала и поела потом.

- А это зачем? – поднимает в руки кофту на пуговицах.

- Понравилась, - улыбаюсь, трогая мягкий кашемир. - И цвет такой красивый, ты же любишь лавандовый.

Она опускает руки и смотрит строго.

- Ну что? – устало вздыхаю, зная, что сейчас начнется неприятная часть разговора.

- Не стоило оно того.

- Стоило каждой минуты, проведенной с тобой, - голова кружится от эмоций. - Он отнял у нас наше время, и именно он этого не стоил мама, - по щекам стекают слезы, когда я говорю о прошлом, которое разделило нашу жизнь. - Если бы я могла все вернуть…

- Тише… - тут же обнимает и гладит по спине. – Ну-ну, все… Не надо. Что сказала жениху и свекрови?

- Они думают, что я поехала навестить бабулю и прибрать на кладбище.

- А если приехали бы за тобой, что б сказала?

- Как что? Бабуля-то и правда умерла. И я планирую завтра заехать туда.

Мама вздыхает и берет пластиковую ложку. Не одобряет мои действия, но и не заставит передумать.

- Приятного аппетита.

- Спасибо, дочка. А ты?

- А я тоже, - вытаскиваю вторую ложку. - Пообедаем вместе, как раньше.

Но как раньше не выходило.

Тюремные стены давили. И оставлять ее тут каждый раз становилось тяжело. В этот будет так же.

Осталось немного. И я не могу в это поверить.

- Ты… - начинает мама, доев свою порцию плова. – Ты не приезжай больше до окончания срока.

Я цокаю, но она меня перебивает.

- Дослушай. Мне осталось три месяца. У тебя свадьба через два. Я выйду, да домой поеду. Порядок наведу. А потом придумаем что-нибудь.

- Даже обсуждать не стану. Я приеду в назначенную дату и заберу в город. Сниму квартиру и…

- Ну что ты упрямица такая, Женя? Ну какой мне город?

- Я тебя не отпущу. Даже не надейся ма. Хватит.

- А о последствиях подумала? Мы зачем все это сделали? Чтобы ты в итоге по миру пошла? Нет… запрещаю и все тут.

Ее слово всегда было моим законом. В одном я шла наперекор эти годы. Мама не позволяла мне навещать ее. Чтобы никто не знал, что она есть и что в тюрьме. Для всех я воспитывалась бабушкой и у меня ее фамилия. Я была против. И сейчас тоже. Но согласилась вынужденно. Однако свои визиты не прекращала, сколько бы раз она меня ни гнала.