– Не обращайте внимания, у меня с собой шоколадка.

– А у меня нет, – фыркнув, Медянский поднялся. – Идемте, неподалеку есть хорошее кафе, там нас с вами покормят не хуже, чем в «Версале». Я оплачу.

– Но…

– Да? – Сурово приподнятая бровь предложила рискнуть оспорить диктаторское решение, но я упрямо вздернула подбородок.

– Вячеслав Давидович, я понимаю, вы богатый мужчина и можете себе позволить очень многое, но я вполне способна оплатить свой обед сама.

– К сожалению, Екатерина Юрьевна, я могу позволить себе далеко не все. – В этот момент в его взгляде промелькнуло столько всего разом, что я смешалась, не зная, как реагировать.

То ли явная двусмысленность, то ли у меня чересчур богатое воображение. Да и освещение оставляло желать лучшего… Нет, надо завязывать со столь плотным общением. Уже мерещится не пойми что.

– И все-таки я хочу расставить некоторые акценты в нашем с вами сотрудничестве.

Вздохнув так, словно я вела себя как раскапризничавшаяся малолетка, он вновь сел и скептично кивнул, предлагая продолжить.

– Свой кейс я могу носить сама, как и платить за себя в кафе. Наши с вами отношения находятся на уровне «заказчик – исполнитель», так что ваша излишняя галантность и воспитанность меня… – Замявшись, подбирая слово, я чуть нахмурилась, потому что более мягкие синонимы к слову «напрягают» не подбирались.

Медянский договорил за меня:

– Раздражают?

– Да, скажем так. – Ровно встретив его хмурый взгляд, я сурово поджала губы и продолжила развивать мысль: – Подобные действия уместны рядом с девушкой, с которой у вас отношения, а не рядом с работником.

Мы смотрели друг другу в глаза, и молчание затягивалось. Его взгляд был тяжелым, недовольным, но я не собиралась отводить глаза первой. Я была права. Этику делового общения еще никто не отменял.

Через несколько минут Медянский шумно выдохнул через зубы и с натянутой улыбкой уточнил:

– Сколько дней вам понадобится, чтобы завершить проект?

– На тщательную проработку эскизов всех помещений – около недели. Еще неделя – на поиск необходимой мебели и материалов, в остальном все будет зависеть от рабочих. – Я ответила без запинки, не совсем понимая, что он хочет уточнить этим вопросом.

То ли уже хочет от меня поскорее избавиться, то ли еще что…

– Прекрасно. Значит, максимум три недели. – Произведя несколько странные подсчеты (вообще-то на работы необходимо не меньше месяца, а то и все два), он улыбнулся уже более открыто. – Екатерина Юрьевна, как насчет свидания через три недели? Скажем, для начала – ужин в «Петергофе»? Все за счет приглашающей стороны.

Сказать, что я потеряла дар речи, – ничего не сказать. Я сидела оглушенная. Смотрела на него, как на инопланетянина, и не могла поверить своим ушам.

– Это шутка?

– Я не шучу с такими вещами. – Резко посерьезнев, Медянский поднялся и предложил мне руку, на которую я уставилась заторможенным взглядом. – Екатерина Юрьевна, как взрослый состоявшийся мужчина я полностью отдаю себе отчет в своих желаниях и предложениях. Сейчас я желаю вас.

Я уже почти протянула ему руку, но когда услышала последние слова, то в ужасе ее отдернула. В голове возникли картинки одна неприличнее другой. Псих!

– Не смешно, – процедив, я резко встала и шагнула в сторону, пытаясь сделать так, чтобы между нами оставалось хотя бы небольшое расстояние.

Ситуация была очень сложной и опасной. Мы черт знает где, рядом никого, кричи – хоть обкричись. Мужчина крупный, сильный и, судя по всему, не всегда адекватный. Как говорится – расслабься и получай удовольствие. Что-то не хочется.