И он оторвал зубами новый кусок мяса.

– Ну-ка, у кого тут обвисшая задница?

Ищейка расплылся в улыбке: к костру, широко шагая, подходил Тридуба. Ищейка вскочил с места и схватил старого приятеля за руку. И Форли Слабейший тоже с ним! Ищейка хлопнул малыша по спине и чуть не сбил с ног – так он обрадовался, что они все живы и сумели продержаться еще месяц. Да и вождь у костра не помешает. Все сразу же повеселели, заулыбались, принялись жать друг другу руки. Кроме Доу, разумеется, – тот продолжал сидеть как сидел, глядя в огонь и обсасывая свою кость. Лицо его было кислым, как молоко недельной давности.

– Как здорово, парни, снова видеть вас всех вместе! – Тридуба снял свой огромный круглый щит с плеча и прислонил его к разрушенному куску древней стены. – Ну, как вы тут?

– Проклятый холод, – отозвался Доу, даже не подняв голову. – Мы идем на юг.

Ищейка вздохнул. Всего десять минут они вместе и уже ссорятся. Трудно им придется без Логена – тот умел улаживать ссоры. Бойцы в команде были своенравны и склонны к кровопролитию.

Тридуба, впрочем, не спешил с ответом. Как всегда, он взял минуту на размышление. Он любил так делать – брать минуту на размышление. Именно это и делало его столь опасным.

– Идете на юг, вот как? – проговорил Тридуба после того, как хорошенько обмозговал вопрос. – И давно ли вы решили?

– Ничего мы еще не решили, – сказал Ищейка, снова показывая открытые ладони. Он чувствовал, что теперь часто придется это делать.

Тул Дуру кинул мрачный взгляд в спину Доу.

– Абсолютно ничего! – пророкотал он, сильно раздосадованный тем, что кто-то принимает за него решения.

– Ничего – это хорошо. – Тридуба говорил медленно и размеренно, как растет трава. – Я что-то не припоминаю, чтобы у нас в отряде принимали решения без вождя.

Доу ни на секунду не задумался. Он никогда не медлил с ответом. Именно это делало его таким опасным. Он вскочил на ноги, швырнул кость на землю и надвинулся на Тридуба с угрожающим видом.

– Я… говорю… на юг! – прорычал он. Его глаза выпучились, словно пузыри на поверхности похлебки.

Тридуба не отступил ни на шаг. Отступление – совсем не в его духе. Он немного помедлил, разумеется обдумывая, что делать дальше, а затем шагнул вперед и оказался нос к носу с Доу.

– Если ты хотел иметь право решать, ты должен был побить Девятипалого, а не сдаваться ему, как все остальные, – прогремел он.

Лицо Черного Доу при этих словах стало темным, как деготь. Он не любил, когда ему напоминали о поражениях.

– Девять Смертей вернулся в грязь! – рявкнул он. – Ищейка видел это, ведь так?

Тот был вынужден кивнуть.

– Верно, – буркнул он.

– Ну так и покончим на этом! Нет смысла ошиваться на Севере рядом с плоскоголовыми, снующими вокруг наших задниц! Я говорю – на юг!

– С Девятипалым, может быть, и покончено, – сказал Тридуба, в упор глядя на Доу, – но не с твоим долгом ему. Почему он решил, что такому никудышному человеку, как ты, стоит сохранить жизнь, я понять не могу. Но он назвал вторым меня, – он постучал по своей широкой груди, – а это значит, что решать мне! Мне, и никому другому!

Ищейка предусмотрительно отступил назад. Эти двое явно готовились к драке, и ему не хотелось оказаться в общей свалке с разбитым носом. Такое уже не раз случалось. Форли взял на себя восстановление мира.

– Эй, парни, вот этого не надо, – сказал он тихо и ласково. Может, он не мастак по части убийств, этот Форли, но зато чертовски хорош, когда надо остановить других мастаков, чтобы они не поубивали друг друга. Ищейка от всего сердца пожелал ему удачи. – Бросьте. Почему бы вам…