Вокруг высокого стола стояли четырнадцать рыцарей-телохранителей – отлично обученные бойцы из знатных семей. Человек сорок стражников, таких же, как Джезаль, занимали места вдоль стен – все закаленные ветераны. Их силы превосходили двоих северян в соотношении больше чем двадцать к одному, к тому же они были вооружены самыми лучшими клинками из королевских арсеналов. Фенрис Ужасающий не имел никакого оружия. Невзирая на огромный размер и невероятный вид, он не мог представлять для них угрозу.

Однако Джезаль не чувствовал себя защищенным. Он чувствовал свое одиночество, слабость, беспомощность и ужасный страх. Кожу покалывало, во рту пересохло. Ему внезапно отчаянно захотелось бежать отсюда, спрятаться и никогда не вылезать из укрытия.

Это испытывал не только Джезаль и не только те, кто сидел за высоким столом. Гневный смех сменялся изумленным бормотанием по мере того, как разрисованный великан медленно двигался в центре круглого зала, обводя бегающим взглядом толпу. Мид растерял весь свой гневный запал и съежился на скамье. Двое высокопоставленных лиц в переднем ряду просто перелезли через спинки своих кресел, чтобы отойти подальше от Фенриса. Другие отводили взгляды или закрывали лица руками. Один из солдат уронил копье, и оно с громким стуком упало на пол.

Фенрис Ужасающий неспешно повернулся к высокому столу и поднял огромный татуированный кулак, раскрывая расщелину рта; его лицо передернулось отвратительной судорогой.

– Инглия! – завопил он еще громче и, бесспорно, еще ужаснее, чем это когда-либо удавалось лорд-камергеру.

Эхо его голоса отразилось от высокого купола зала и раскатилось вдоль изгиба стен, наполнив огромное пространство пронзительными отзвуками.

Один из рыцарей-телохранителей неловко попятился, с лязгом врезавшись закованной в латы ногой в край высокого стола.

Король подался назад и сжался в комок. Он прикрывал лицо рукой, выглядывая испуганным глазом в щель между пальцами. Корона на его голове ходила ходуном.

Один из писцов выронил перо из обессилевших пальцев. Рука другого, замершего с раскрытым ртом, по привычке двигалась по странице, коряво выписывая произнесенное слово по диагонали, поверх аккуратных строчек: «Инглия».

Лицо лорд-камергера покрыла восковая бледность. Он медленно протянул руку к своему кубку, поднес его к губам… Кубок был пуст. Хофф осторожно поставил его обратно на стол, но рука тряслась, и донышко задребезжало на деревянной поверхности. Он помолчал еще мгновение, тяжело дыша.

– Очевидно, что это предложение неприемлемо, – наконец проговорил он.

– Очень жаль, – отозвался Ганзул Белый Глаз. – Но еще остался наш подарок.

Все глаза обратились к нему.

– У нас на Севере есть обычай. Когда два клана разделяет кровь и есть угроза войны, каждая сторона выдвигает своего бойца, чтобы он сразился за свой народ. Таким образом спор может быть разрешен… одной-единственной смертью. – Он медленно поднял крышку деревянного ларца. Внутри лежал длинный нож с отполированным до зеркального блеска клинком. – Его мощь король Бетод прислал сюда Ужасающего не только в качестве своего посланника, но и в качестве своего бойца. Ужасающий будет сражаться за Инглию, если кто-нибудь из вас захочет помериться с ним силами. Тогда вы сможете не вступать в войну, которую никогда не выиграете. – Он протянул ларец разрисованному монстру. – Вот дар, который я принес вам от моего повелителя, и не может быть дара щедрее… Ваши жизни!

Правая рука Фенриса метнулась к ларцу и выхватила из него нож. Он высоко поднял его, и клинок блеснул в цветном луче света, падавшем из огромного окна. В этот миг рыцари должны были броситься вперед, Джезаль должен был вытащить шпагу, каждый должен был поспешить на защиту короля. Но никто не пошевелился. Все разинули рты и воззрились на этот поблескивающий стальной зуб.