Старик опять фыркнул:

– Не хотите ли вы, чтобы я делал за вас вашу работу? Может быть, она вылезла из очка уборной! – Северянина, казалось, очень обеспокоило это предположение. – Почему бы вам не поймать ее и не допросить? Разве не для этого вы здесь?

«Трогательно, трогательно! И как отлично сыграно! Изображает оскорбленную невинность настолько убедительно, что почти заставил меня поверить в эту белиберду. Почти, но не до конца».

– В этом и заключается проблема. Нет никаких следов вашего таинственного посетителя. Тела не обнаружили. Есть обломки дерева, части мебели, камни из стены – все это разлетелось по улице внизу. Но ничего, что говорило бы о ночном госте, кем бы он ни был!

Старик пристально посмотрел на Глокту, и между его бровями залегла глубокая складка.

– Возможно, тело сгорело дотла, – ответил он. – Возможно, оно распалось на слишком мелкие частицы или вообще испарилось. Магия не всегда действует точно или предсказуемо, даже в руках мастера. Такие вещи случаются. Очень часто. Особенно когда я раздражен.

– Но я все же рискну вызвать ваше раздражение. Мне пришла в голову мысль, что вы, возможно, вовсе не являетесь Байязом, первым из магов.

– Вот как? – Кустистые брови старика сошлись вместе.

– И я должен принять во внимание вероятность того…

В комнате разлилась напряженная тишина.

– …что вы просто самозванец.

– То есть мошенник? – резко уточнил самозваный маг.

Бледный юноша вжал голову в плечи и тихо попятился к стене.

Глокта внезапно почувствовал себя совершенно одиноким посреди заваленного обломками круга – одиноким и неуверенным в себе. Но он упрямо продолжал:

– Мне пришло в голову, что происшествие могло быть разыграно специально для нас. Демонстрация магических способностей весьма уместна для вашей роли.

– Уместна? – прошипел лысый старик, и его голос зазвучал необычайно громко. – Уместна, говорите? Было бы уместно, если бы мне дали спокойно спать по ночам! Было бы уместно, если бы я сейчас сидел в своем старом кресле в закрытом совете! Было бы уместно, если бы люди принимали мои слова как закон, как это было раньше, а не задавали мне идиотских вопросов!

Сходство со статуей в аллее Королей внезапно стало гораздо более явным. Теперь все проявилось: и властно нахмуренный лоб, и презрительная усмешка, и угроза страшного гнева. Слова старика навалились на Глокту огромной тяжестью, затрудняли его дыхание, угрожали поставить на колени, врезались в череп – и оставляли за собой беспокойную крупицу сомнения. Глокта взглянул на зияющую дыру в стене.

«Порошок? Катапульта? Бригада рабочих? А нет ли более простого объяснения?»

Мир словно пришел в движение вокруг него, как было несколькими днями раньше в кабинете архилектора: ум принялся переворачивать отдельные кусочки, раскладывать их порознь, снова собирать воедино…

«Что, если они попросту говорят правду? Что, если… Нет!»

Глокта усилием воли отверг эту идею. Он поднял голову и наградил старика презрительной усмешкой.

«Стареющий актер с выбритой головой и убедительной манерой держаться, ничего больше».

– Если вы тот, кем себя называете, вам нечего бояться ни моих вопросов, ни своих ответов.

Губы старика растянулись в усмешке, и странное давление внезапно пропало.

– Вашу искренность, инквизитор, весьма приятно видеть. Не сомневаюсь, вы приложите все усилия, чтобы доказать свою теорию. Желаю вам удачи. Мне, как вы сказали, действительно нечего бояться. Я лишь попросил бы вас обзавестись какими-либо доказательствами моего мошенничества, прежде чем беспокоить нас снова.