– Вот ты и скажи. Я не силен в ваших играх. Но знаешь, что умею делать очень хорошо? – глаза даарийца вновь полыхнули, заставляя Импилу съежиться. – Я прекрасно умею убивать!

Рука импилайки инстинктивно потянулась к мечу, но воин разразился громоподобным хохотом при виде этого движения:

– О, нет, твой кинжальчик мне не помешает.

Даариец остановил отряд и соскочил с коня. Шаг. Второй. Его рука вцепилась в плащ, и он стащил дочь вождя на землю.

– Ну, воительница, у тебя появился шанс сбежать. Покажи, чему тебя научил твой старый пескарь.

Импила затравленно посмотрела на окружавших их всадников. Все сидели неподвижно.

– Я же сказала, я не собираюсь нарушать договор!

– А мы и не скажем, что ты его нарушила. Убей меня, и, – предводитель кивнул на остальных, – они скажут, что нас смыло с моста через Громатуху.

Это показалось заманчивым.

– А вдруг ты меня ранишь? Или убьешь?

– Девочка, да я даже меч доставать не буду. Надо же дать тебе хотя бы надежду.

В его глазах горело пламя. Оно требовало крови, и совершенно не важно чьей. Под таким взглядом невозможно испытывать никаких эмоций, кроме животного парализующего ужаса.

– Я не стану с тобой драться. Я сказала, что не сбегу и союз между нашими племенами состоится.

Импила заметила разочарование на лицах наконец повернувшихся к ним воинов и, набравшись смелости, твердым голосом добавила:

– А посмеешь ещё раз себя так повести, твой череп станет кубком на свадебном пиру!

Всадники начали растерянно переглядываться. Импила же удовлетворенно кивнула, поднялась на своего коня и поскакала вперёд, вынуждая даарийцев её догонять. Она ощущала взгляд их вожака. Любопытный. Изучающий. Сама же старалась не смотреть в его сторону. Вскоре конь Импилы устал, перешёл на шаг. Дочь вождя и даариец ехали рядом. Молча. Как он и хотел. Солнце уже почти скатилось в море. Его последние лучи освещали дорогу.

– Предвкушаешь возвращение на земли предков, рыбка? – спросил даариец, когда невдалеке показался склон Лысой скалы. В голосе мужчины не было ни злобы, ни издёвки. Ровный, спокойный тон.

– Я родилась в этих краях, – тихо отозвалась Импила. – Это и моя земля.

– Тем приятнее возвращение?

Дочь вождя лишь неопределённо повела плечами.

Как только дорога обогнула отрог, открылась пугающая картина выжженной земли. Обглоданные огнем стволы деревьев торчали будто когти, пытающиеся вонзиться в низкое небо. В нос ударил запах гари и разлагающегося мяса. Как странно. Огненный дождь обрушился на Южную долину больше десяти лет назад, а вонь и смерть до сих пор не покинули эти места.

– Останемся на ночлег здесь? – ужаснулась Импила. Вся Южная долина была пропитана кровью импилайцев и даарийцев. Идея ночевать тут не казалась хорошей.

– До восхода луны мы должны добраться до Междуречья, – отрицательно кивнул командир. – Остановимся там.

– Не лучше ли вернуться назад, а долину пересечь завтра днем? К чему такая спешка? Не боишься, что души, убитых вашим племенем, явятся за тобой?

– Меня не пугают духи, рыбка. Меня беспокоят люди. Те, что пришли с Материка.

– Как они могли попасть сюда? – усмехнулась Импила. Теперь была её очередь с издёвкой смотреть на спутника. – Перешеек, что делал эти земли полуостровом, уничтожен. Так откуда им тут взяться?

Под тяжёлым, напряженным взглядом даарийца Импила изо всех сил старалась казаться смелой хотя бы себе, но страх липкими ручонками стискивал сердце.

Чёрные стволы плотнее подступали к заросшей травой дороге. И хотя тракт, обогнув Лысую скалу уходил налево, на север, отряд направление менять не стал. Они продолжили движение на восток.