– Мы такие же люди, как и вы, – спокойно ответил Каарел, проглотив смешок Импилы. Он снова поднялся, заглядывая в её лицо. – Разве ваша богиня не требует детской крови? Я слышал, что если дождь не прекращается больше недели, убивают младенца, рождённого в первый день дождя. На мой взгляд, весьма кровожадный обычай. Младенец не способен себя защитить. И тем не менее, вчера в деревне ты помешала пришлым принести жертву их богам. Почему? Разве есть разница между ними?

– Я… – дочь вождя растерялась, очевидно она пыталась подобрать слова или аргументы, не вышло. – Когда это произносишь ты, звучит страшно…

– Я помню, битву, в которой погиб Донго. Помню, как твой брат рубил налево и направо моих друзей, тех, чьи жены и дети уже никогда не увидят своих мужчин. Донго тоже проливал кровь, но монстром ты зовёшь меня. Хотя уже давно и вы, и мы воюем не за свои земли…

Каарел лёг на подстилку, потянулся. Он попытался устроиться удобнее на каменном полу и безразлично добавил:

– Тебе стоит ещё попытаться уснуть. Завтра будет сложный день.

Небо окрасилось бледно-розовыми лучами рассвета. Импила и даарийцы аккуратно пробирались по узкой тропе вдоль отвесного склона. Каарел пропустил всех вперёд. Он заметно хромал, хотя и пытался это скрыть.

Импила украдкой оборачивалась на вожака, делая вид, что поправляет растрепавшиеся на ветру волосы. Каарел, замечая её взгляд, тут же выравнивал походку, подтягивал спину и шёл как ни в чём не бывало.

К полудню они миновали перевал и начали спускаться. Поскользнувшись на мокрой от дождя осыпи, Каарел потерял равновесие и чуть не упал.

– Я хочу отдохнуть! – потребовала дочь вождя, едва они вышли на очередную террасу.

– Так и будем останавливаться на каждом шагу? – вяло поинтересовался даариец. Его лицо было бледным, а из-под повязки тонкой струйкой тянулась кровь.

– Захочу, будем, – отрезала Импила, скидывая с плеча дорожную сумку.

Она подошла к одному из замерших в нерешительности воинов. Сорвала с пояса небольшой горнец с тлеющими углями. Собрала веток для костра и высыпала на них половину содержимого вытянутого горшочка. Огонь с недовольным шипением начал обгладывать влажные ветки, но вскоре разгорелся и весело затрещал.

***

Каарел, молча следивший за происходящим, устало кивнул. Опустился у огня, привалившись спиной к камню. Он смотрел на Импилу сквозь слипающиеся веки. Видел, как она бодро суетилась, ставя воду на плоский камень у огня. Бросала туда травы, найденные на склоне. Нет, это не она устала. Это устал он, а дочь вождя дала ему возможность отдохнуть.

Сквозь сон он чувствовал, как кто-то разрезал повязку, смочил её, прежде чем оторвать. Обмазал рану и снова затянул тканью.

Каарел проснулся ещё до рассвета. У костра сидел поджарый мужчина со светлыми волосами, рассыпанными по плечам. Закутавшись в багровый плащ, он грел руки от огня.

– Гран, – хрипло позвал даариец. Воин обернулся, подошёл к сыну вождя. – Почему вы не разбудили меня?

– Хм, ты сам не всегда мог переспорить эту девчонку. Ждёшь, что у нас получится? – с едва уловимой досадой усмехнулся Гран. – Она никого к тебе вчера не подпустила.

– Ясно, но завтра мы должны дойти до Горииса.

– Если боги позволят и Гора сбережет. На вот, выпей, – воин протянул фляжку, с пренебрежением добавил. – Она велела напоить тебя, как только проснешься.

– Что там?

– Не яд, я пробовал. Видел, что она сушеную кровницу туда сыпала, корень рысьего глаза и еще что-то с того склона.

– Она решительно настроена сохранить этот союз, – покачал головой сын вождя, делая глоток.