Минут через пять разговор коснулся лагеря и того места, где он сейчас стоит.

– А вы знаете, – спросил у девочек Виталий, – что на месте вашего лагеря пятьдесят лет назад было?

– Лес наверно, – предположила Оля.

– Ну лес-то конечно, но только подальше, а вот тютелька в тютельку на месте вашего забора тоже лагерь был, только не пионерский, а зэковский. Тут зона была, как местные старожилы говорят.

– И что в это зоне было? – спросила любопытная Лена.

– Около тысячи зэков…

– А что это за слово-то означает, зэк?

– Сокращение от Заключённый Каналармеец, – пояснил ей Виталя, – когда Беломоро-Балтийский канал строили, так там строителей назвали. А кроме зэков тут ещё была охрана с овчарками, ну и плюс обслуга, повара там разные с завхозами.

– Это при Сталине что ли? – уточнила Оля.

– Ага, при нём… стандартная норма еды на день была 800 грамм хлеба, каша три раза в день и суп в обед. Калорий впритык хватало, чтобы ноги не протянуть. Если норму перевыполняешь, давали усиленный паёк, но это редко кому везло, там такие нормы были, что хрена лысого их выполнишь. А если не выполняешь норму, злостно причём, это значит два и более дня подряд, то паёк урезается вдвое и на ночь в карцер определяют. Летом-то в этом карцере ничего ещё, жить можно, а вот зимой страшное дело, он не отапливался.

– И откуда ты так хорошо это знаешь?– спросила Таня.

– Родственник тут сидел, он и рассказал.

Я уж не стал уточнять, чей родственник что тут делал в этом лагере, а попробовал переключить тему.

– Давайте не будем о грустном, – предложил я, – давайте о весёлом.

– Давайте, – быстро согласилась Оля, – развесели нас, Веничка.

Мы уже давно и прочно на ты были. Ну чего, сам напросился, сказал я себе, теперь весели народ. Анекдоты вспоминались почему-то сплошь еврейские. Рассказал пару-тройку, кажется, понравилось. Потом врубили кассетный магнитофон, его Андрей в машине оставил, поэтому у грабителей до него руки не дотянулись. И с часик танцевали под отечественную и иностранную эстрадную музыку, особенно всем понравились композиции группы «Примус» – «Парнишка я неброский» и «Я играю в теннис, а я в футбол». Заодно и о футболе поговорили… попытались точнее, болельщиц среди девочек не нашлось ни одной штуки.

– А пойдёмте купаться на речку, – вдруг предложил Санёк, – сейчас вода должна быть тёплой.

– Ну мы даже не знаем, – начали жеманничать девочки, – у нас и купальники-то не надеты.

– Так по дороге зайдете в свой лагерь и переоденетесь.

Драка

Но никуда пойти нам было не суждено, потому что произошло непредвиденное – из порядком уже сгустившихся сумерок со стороны дороги выступили четыре тени, оказавшиеся местными аборигенами. Двоих я, кажется, видел у входа в магазин, остальные были совсем незнакомыми.

– Сидите, бля, – задушевно начал разговор самый приблатнённый из них, видимо главный, – пьёте бля, суки городские. Нет, чтоб нас угостить. И девок нам уступите на полчасика, много их у вас тут.

– Придётся драться, – шепнул я Андрею, – этих словами не проймёшь. Бери на себя старшего, а мы остальных разберём, – мигнул я Сане и Виталику.

– У одного нож в руке, – так же шёпотом ответил мне Саня, – надо что-то тяжёлое против него.

– Вот что, девочки, – громко сказал я, игнорируя слова приблатнённого, – сидите здесь и никуда не дёргайтесь, а мы пойдём порешаем вопросы с местным активом.

– Ты чё? – перешёл на повышенные тона главарь. – Ты кого щас активом обозвал? Да мы щас вас всех пассивом сделаем!

– Отойдём в сторонку, – предложил я, – вон там под фонарём удобно будет. А ты бы убрал ножик, – это я адресовал парню с надвинутой на нос фуражкой, так он, видимо, представлял себе знатного авторитета.