– На месте этого пионерского лагеря, – сказал вдруг Виталий, когда мы наплавались и обсыхали на травке, – раньше, как говорят, другой лагерь был.

– Комсомольский? – спросил я.

– Не, исправительно-трудовой, ИТЛ сокращённо.

– И когда это было?

– Лет 30-40 назад… вон там вышки были, по углам, на них охранники сидели с автоматами, а между вышками колючая проволока была натянута. В два ряда, между рядами запретная зона, запретка то есть, её с собаками патрулировали.

– А ты-то откуда это знаешь? – спросил я.

– Дед рассказывал… он тут охранником вроде служил…

– Ну надо же, – отозвался я, – а мой дед… ну не совсем дед, а брат деда тут сидел сразу после войны. По разные стороны, короче говоря, колючей проволоки наши родственники тут обитали.

– То есть это при Сталине ещё было? – спросил Андрей.

– И при Хрущёве тоже, но недолго, – уточнил Виталий.

– И сколько народу тут сидело?

– Конкретно в этом лагере около тысячи, а так-то в округе их ещё много было, там счёт на десятки тысяч шёл.

– А за что они сидели? – задал довольно глупый вопрос Андрей.

– За то, за что и сейчас сидят, УК РСФСР можешь почитать, если забыл. А ещё плюсом к нему 58 статья такая была, её отменили при Хрущёве. За контрреволюционную деятельность.

– А, вспомнил, – произнёс Андрей, – в журнале каком-то читал – Ежов-Берия-Каганович и примкнувшие к ним лица. А чего они делали в этом лагере?

– Лес валили, его тут вокруг очень много было, а сейчас сами видите – одни поля остались.

– В общем, времена были жуткие, – попытался я разрядить обстановку, – настроения гнусные и атмосфера мерзопакостная.

– Но рыба в Каме была, – подхватил Саша. – Кстати, как в Ветлуге с рыбой дела обстоят?

– Водится, – лаконично отвечал Виталий, – караси, щуки, плотва. Даже судаков можно выловить.

– Вот и славно, – обрадовался я, – завтра поутру попробую что-нибудь поймать. Я удочку захватил. На что тут ловят, не знаешь?

– Червей накопай, не ошибёшься.

– А ещё что тут примечательного есть в вашем Варнакове? – спросил я Виталия чисто, чтобы поддержать разговор.

– Ещё старообрядцы тут имеются, – ответил он, – они же раскольники, в скитах живут.

– Что, они до сих пор живые? – удивился я, – после 70 лет советской власти?

– А вот прикинь… на левом берегу Ветлуги у них скиты. Они там полностью на автономе, в Варнаково-Макарьево выбираются в лучшем случае пару раз в год. Соль чтобы купить, спички, патроны разные. Ну ещё может чего по мелочи.

– А бабы у них там есть? – перевел стрелки на более близкий предмет Саня.

– Есть конечно, как же без баб-то, – ответил Виталий, – но только я бы тебе не советовал с ними связываться.

– Это почему же?

– Они ещё более стрёмные, чем варнаковские… и к тому же за ними братья и отцы бдят, чуть что, так ведь и жениться заставят.

Санёк сильно задумался, но больше ничего спрашивать не стал. На этом разговор о политике и варнаковских достопримечательностях сам собой заглох, мы окунулись в речку ещё разок и засобирались домой, в почти родную уже общагу. По дороге Виталик забежал ещё раз в пионерлагерь и по-быстрому договорился с вожатыми на предмет совместного ужина. А вот на нашей базе нас ждал не очень приятный сюрприз – замок из двери был выдран с корнем и висел на одной петле.

– Аборигены что ли пожаловали? – в сердцах сказал Андрей, изучая взлом. – Надо машину проверить, не добрались ли они и до неё.

Но с машиной всё оказалось в порядке, чего нельзя было сказать про наши вещи… главным молодцом оказался я – предчувствуя что-то такое, обе бутылки с разведённым спиртом вынул из рюкзака и спрятал в укромном месте. Они и уцелели, а так непрошеные гости забрали половину наших продуктов и прихватили несколько инструментов.