Через сутки моего заточения сержант Баранов скомандовал мне «на выход без вещей», на что я сказал, что все мои вещи на мне, так что… А он грубо сказал мне заткнуться, взять руки за спину и следовать по коридору до конца. А в конце коридора меня ждал всё тот же лейтенант… а кстати, как его зовут-то, я так и не выяснил, не представился он. Ладно, пусть будет просто летёхой.

– Вот что мы надумали, Сокольников, – сразу же взял крутой оборот он, – ты же вроде сказал, что в автомеханическом техникуме учишься?

– Так точно, товарищ лейтенант, – вырвалось у меня.

– Так вот, чем в камере прохлаждаться и харчи наши напрасно переводить, мы приставим тебя пока к нашему заму по хозчасти. У него в сарае валяется несколько сломанных механизмов, если хотя бы один починишь, уже кормёжку считай отработал.

– Я не против, приставляйте, – скромно ответил я, и сержант Баранов, повинуясь кивку головы летёхи, развернул меня к выходу.

– Прямо пошёл, никуда не оглядываясь, – грубо сказал он мне в спину, сопроводив свои слова чувствительным тычком кулака.

Грубый же ты какой, подумал я, но озвучивать свои мысли пока не стал. Баранов провёл меня между двух длинных бараков с порядковыми номерами 3 и 4 и вывел к почти точно такому же строению из неотёсанных досок-двухдюймовок, но без номера и таблички.

– Свешников, выходи, дело есть, – крикнул Баранов в приоткрытое окошко с решёткой.

Через пару секунд на пороге появился очередной лагерный обитатель, видимо тот самый Свешников, он прищурился на ярком свете после полутёмного помещения, потом приложил руку козырьком ко лбу, оглядел меня с ног до головы и спросил:

– Это оно что ли, дело твоё? – и он ткнул в меня пальцем.

– Оно, – согласился Баранов, – подследственный Сокольников, поступает в твоё распоряжение на ближайшую неделю. Документы в конце дня выдадим.

– Ну пошли, Сокольников, – сказал мне Свешников, не обращая больше внимания на сержанта, – расскажешь для начала, откуда ты такой взялся на мою голову.

Глава 4

Мастерская

Внутри этот барак оказался захламлён сверх всякой меры, в основном ржавыми листами чего-то железного. Свешников посадил меня за стол в углу, тоже заваленный разными деталями, сам сел напротив и выжидательно замолчал. Я не стал томить его паузами и приготовился вываливать свою легенду без запинки, без упоминания о втором отделении НКВД, конечно:

– Студент я, автомеханический техникум в городе Горьком, третий курс.

– Специализация? – сразу прервал он меня.

– Двигатели внутреннего сгорания, – Свешников удовлетворённо кивнул мне и я продолжил, – здесь случайно оказался, вчера приехал ремонтировать коровник в Макарьево, а утром пошёл рыбу ловить в Ветлуге, а оказалось, что тут режимная зона. Вот товарищ лейтенант и загрёб меня до выяснения.

– Про товарища лейтенанта мне неинтересно, – сразу отмёл эту часть моей биографии мастер, – это ты с ним разберёшься, а вот про автомеханический техникум давай продолжим. Изучить-то успел чего-нибудь по теме? Оценки какие получал?

– Двоек не было, – ответил я, – а изучать конечно всё по программе изучал, от двухтактных и до дизелей. Практика на ГАЗе два раза уже была, собирали-разбирали-налаживали много раз.

– Ладно, испытательное задание тебе тогда такое будет, – он поднялся со своего места и перешёл в дальний конец барака к длинному верстаку, – вот что мне вчера притащили зэки из четвёртого барака – знаешь, что это такое?

И он взял в руки бензопилу «Дружба»… ё-моё, подумал я, откуда здесь взялся агрегат, сделанный на 40 лет позже? И тут до меня дошло, что эту штуку прихватил с собой Андрей, когда мы собирались сюда ехать… ну а потом, видимо, при переносе в прошлое перенесло не только меня, но и кое-что другое. Собрался с мыслями и выдал: