– Мам, подожди, я тебя спросить хотела, – осторожно перебила она мать, и эти слова оказали на пожилого профессора волшебное действие:

– Да? Слушаю, – таким голосом, наверное, мог бы говорить почуявший дичь спаниель.

– Скажи мне, пожалуйста, если бы ты могла… Если бы у тебя был выбор – отправиться в любой год пред войной в любую точку Москвы… – договорить Марине не удалось.

– Что за глупости ты несешь – отправиться в любой год! Ерунда какая! Чем вы только там у себя на кафедре занимаетесь… Это тебя Иннокентий Иванович ко мне с таким вопросом подослал? – подозрительно поинтересовалась мать.

– Нет, нет, не он! – отнекивалась Марина, – это я сама, мне для статьи надо! – зачем-то соврала она.

– Для статьи? – голос матери сразу изменился. О своей старой вражде с нынешним начальником дочери профессор в отставке мигом забыла, и сосредоточилась на вопросе.

– В какой год? Интересная мысль, дай подумать… Что тогда представлял из себя город: формально столица, а по сути – провинциальный мегаполис. Там еще перед самой войной коров на берегу Москва-реки пасли, по улицам куры ходили. Карточки опять же, если что приличное купить – так только в Торгсине за валюту, да и то ее законное происхождение сначала доказать надо было. Комиссионки, правда, были и рабкредит. Дальше – метро строить начали, весь центр перекопан, кругом развалины, грязь и руины от снесенных зданий, – рассуждала мать. Марина смотрела на часы, считала уплывшие вместе с минутами деньги, но перебивать родительницу не решалась.

– Какой год, какой год… А с какой целью? Зачем? Что ты хочешь там увидеть? – задала встречный вопрос мать.

– Я? Людей, жителей, – отозвалась Марина, – посмотреть на них, поговорить, вопросы задать – про жизнь, про мысли их, про…

– Понятно, – отрезала мать, – так бы сразу и сказала. Тогда либо на Красную площадь, на праздник какой-нибудь, или на воздушный парад. В Тушино, например. Начиная с восемнадцатого августа 1935 года в Тушино ежегодно проводились воздушные парады, которые привлекали десятки тысяч москвичей и гостей столицы, – текст мать произнесла так, словно прочитала его с листа.

– Аэродром? – Марина даже не пыталась скрыть свое разочарование, – почему аэродром?

– Повторяю, – мать начала терять терпение, и разговор грозил оборваться, – воздушные парады, которые привлекали десятки тысяч москвичей и гостей столицы. Десятки тысяч москвичей и гостей. Чего тебе еще надо? Тебе мало?

– Нет, мне достаточно. Я поняла, спасибо, мамочка, – отозвалась Марина, – как ты себя…

– Прекрасно, – оборвала ее мать, – у меня все в порядке. Что у тебя?

– У меня тоже. Ой, тут аккумулятор садится, а я зарядник на работе забыла! Спасибо, мамочка, я тебе потом позвоню! – Марина нажала «отбой» и посмотрела на свое отражение в зеркальной створке шкафа. Повертела головой, пристально рассматривая волосы – да, красить голову придется, деваться некуда. Надо записаться, завтра же, чтобы в этом «Хронотуризме» своим бледным видом народ не распугать.

«У меня все нормально, все по-прежнему, как и все предыдущие тридцать пять лет. Все без изменений, и ждать их неоткуда. Впереди долгожданная диссертация, защита и, как предел мечтаний, должность ведущего научного сотрудника. Может, мать хоть тогда успокоится и отвяжется от меня раз и навсегда» – телефон вернулся в сумку, справочники, учебники и методички в шкаф. Время почти одиннадцать часов, пора спать, вставать завтра рано, чтобы успеть на электричку. И уже в темноте, лежа под одеялом, в полусне, Марина вспомнила, что забыла позвонить в турфирму.