Инквизиторы были сильны, сразу видно, что знали, к кому шли. Каждый из явившихся в разы слабее его, но все вместе вполне могли бы с ним потягаться. Тем не менее, четверо — не один, при всей слаженности действий, они все равно не успели бы одновременно среагировать, реши Нэйтан бежать. Зато при их силе глупо было бы даже пытаться провести двойное перемещение, чтобы вытащить Фина, как на площади в Гохе.

А это означает, что надо попытаться договориться. А потом удавить Финистера собственными руками, если окажется, что он пришел сюда добровольно, а не под магическим влиянием.

— Нэйтан Фостер, — заговорил самый старший из инквизиторов, толстый и начинающий лысеть. — Родился в Заречье, обучался у самого лорда Дьерти. Предполагаемый Перворожденный…

При последнем слове глаза Фина полезли на лоб. При всей его плохой осведомленности в магии о Перворожденных он наверняка слышал.

Нэйт скривился.

— Я ваши досье не читал, ваших друзей не убивал, так что представьтесь.

Старший из команды поперхнулся оттого, что его перебили. Не привык к подобному пренебрежению.

— Меня зовут Ральф, это Соллоп, Занно и Курри, — все же представил он себя и с ним прибывших.

После прохождения испытательного срока и посвящения инквизиторы получали красный балахон и новое имя, тем самым отделяясь от простых обывателей. Нэйтан даже слышал, что члены Инквизиции считали себя чуть ли ни другим видом живых существ, всерьез полагая, что балахон и кожаный пояс ставит их на ступень выше остальных людей.

— Хорошо, Ральф, — Нэйт кивнул, — будем знакомы. Что дальше?

— А дальше именем Инквизиции просим и требуем сотрудничать, взамен гарантируем безопасность до вынесения приговора.

Нэйтан сложил руки на груди и ледяным тоном осведомился:

— Обвинение?

— Препятствие правосудию в городе Гоха.

— Вы знаете, кто он? — кивнул в сторону все еще багрового от злости Фина. Ральф тоже бросил в его сторону досадливый взгляд. — Знаете, — заключил Нэйт. — А еще знаете, что, если вернете его домой живым и здоровым, Финистеры пожертвуют Инквизиции кругленькую сумму и останутся в должниках. Так что я не воспрепятствовал правосудию, а поспособствовал.

— В случае несогласия с обвинением лорда Финистера в Гохе вы должны были подать жалобу, — подал голос тощий молодой инквизитор, стоящий по левую руку и чуть сзади от Ральфа.

Угол губ главного нервно дернулся, кажется, он не собирался признаваться, что им было известно о том, что они только что пленили и связали не кого-нибудь, а «лорда Финистера».

— Соллоп, — скомандовал Ральф, и третий инквизитор полез в свой мешок и извлек на свет антимагические браслеты, протянул главному. — Фостер, советую тебе быть благоразумным и надеть их. Если окажется, что, кроме случая в Гохе, ты не нарушал закон и не злоупотреблял магией, думаю, мы сумеем договориться.

Нэйтан рассмеялся глухим грубым смехом, от которого Финистер вздрогнул.

— Что-то мне это напоминает. А что потом? Запытаете до смерти, так как все равно не сможете взломать ментальные блоки?

— Если вам известны случаи превышения полномочий сотрудниками Инквизиции, вам следует подать жалобу, — снова затянул свое самый молодой.

— Курри! — на этот раз рявкнул на него Ральф. Снова обратился к Нэйту: — Намеки неуместны. Мы не нарушаем данное слово.

Их взгляды встретились. Ральф знал правду о смерти Карлоса, а Нэйтан знал, что он знал, несмотря на защитные амулеты на груди всех четверых.

— Хорошо, — покладисто согласился Нэйт, преследуя одну цель — потянуть время. — Его доставите домой в этом случае? — Фин возмущенно замычал, но он на него даже не взглянул. — Если беспокоитесь о том, что ему известно, кто убил леди Найлеро, то зря, он ничего не знает.