– Что ты ищешь здесь, темный маг?

Финеас медленно обернулся.

Имя сорвалось с губ против воли.

– Исилвен?

Женщина, стоящая на границе леса и реки, замерла. Безотчетно повела перед собой ладонью, будто рассеивая морок.

– Как ты узнал обо мне?

Финеас молчал несколько секунд, а затем низко поклонился.

– Я давно тебя искал… Прошу, не бойся, я не причиню тебе зла.

Спина сладко выгнулась, тихий выдох взлетел к потолку, затянутому расписными тканями, капли пота скользнули по животу. Утомленно откинувшись назад, девушка уперлась руками в перину. Волосы цвета темной вишни прилипли к влажным лопаткам, веки на мгновение прикрыли янтарную радужку глаз, а пальцы сгребли и безжалостно скомкали простыни. Тело под девушкой заворочалось, волосатая лапища припечаталась к ее бедру, оставляя красноватый след на молочной коже. Грубый голос проворчал:

– Умница, детка… А теперь давай-ка слезай и принеси мне вина.

Девушка подняла запрокинутую голову, открыла глаза, но не двинулась с места. Ее взгляд упал на мясистое лицо с жирными бровями и брюзгливым ртом – мужик начал приподниматься.

– Подожди, мой медовый, – проворковала она. – Я еще не закончила.

Она наклонилась так близко, что ее носик почти коснулся рыхлого, брюквообразного носа мужчины, улыбнулась. Розовый язычок облизнул губы – сначала свои, потом чужие, а затем проник внутрь приоткрытого рта. И янтарная радужка вдруг надломилась, багровая полоса пересекла ее наискось – одна, вторая… Мужчина вздрогнул, попытался отстраниться, девушка впилась в губы еще сильнее. Алая струйка скатилась на постель, а радужка расцветилась новыми линиями. Жирнобровый взвыл, задергался в конвульсиях. Схватить девчонку, отбросить, отшвырнуть от себя! Выкинуть прочь! Руки поднялись и упали, отказываясь повиноваться, глаза распахнулись в немом ужасе.

Улыбка девушки треснула оскалом. Багровая волна нахлынула, полностью заливая янтарь.

Кто это?! Что за инфернальное создание! Нет!

Ее губы вжимались все плотнее и плотнее. Щеки мужчины налились синевой, судорожные корчи охватили тело и… стали ослабевать. Стон вырвался еще лишь раз и затих; закатились глаза, вываливая мутные белки.

Ноздри девушки расширились, словно она вбирала в себя запах отходящей души. Она вздохнула и медленно встала, стирая пальчиком кровь с подбородка.

– Вот и все, мой марципановый. Уверена, тебе было так же хорошо, как и мне.

Взъерошив короткие вишневые локоны, девушка потянулась за вином, плеснула в бокал, отпила. Затем швырнула стекло прочь и, обнаружив кувшин с водой, вылила все его содержимое на себя, с ленцой оглаживая грудь и бедра. На полу валялась сброшенная одежда, она подобрала ее и сердито поцокала:

– Завязки порвал, мужлан неотесанный. Ну где я теперь такой шелк достану!

Из вороха тканей выпал кошелек на цепочке, в открывшейся щели мелькнул край небольшого браслета с металлической пластиной. Девушка замерла. Одежда была свалена на ближайшее кресло. Высвободив браслет из кошелька, она поднесла его к глазам, снова принявшим обычный янтарный оттенок. Так и есть. На пластине мерцали выгравированные слова.

Прочитав, девушка довольно сощурилась.

– Не забыл, значит, свою Мару. Думаешь о ней, а, мастер? – прошептала она. – Но, ах, что там могло приключиться в Салике? Кому нужен этот глухой городишко?

Мара погрызла ноготок на мизинце, понаблюдала в окно за суетой, происходившей внизу. Что ж, сначала надо получить остаток денег с заказчика, а затем, пожалуй, все-таки наведаться в Лигурию. Мэтр ди Альберто – если он, конечно, жив, – возможно, расскажет ей, куда отправился темный маг. А возможно, и не расскажет… вредный старикашка.