– Вы слышали?! – восхитилась Билле. – Он понял меня и считает классным, что теперь его зовут Пауль.

Дора и Торстен Швенке улыбнулись.

– Я ведь говорил вам, что Пауль очень непростой. Этот пёсик нас ещё удивит.

Тут все четверо засмеялись, и я тихонько гавкнул вместе с ними. Что ж, возможно, мне будет не так уж плохо в моей новой семье. Кажется, они отлично ладят между собой.

ГАВ! ГАВ!

Наконец машина остановилась перед большим домом на улице, где было много таких же больших домов. Билле взяла меня на руки. Я страшно устал, у меня слипались глаза. Ничего удивительного – ведь мы почти два часа провели на зоорынке. Я перемерил штук двадцать ошейников и испробовал не меньше пяти разных лежаков и корзинок. А что уж говорить про полки с кормами – клянусь сахарной косточкой, такого я никогда ещё не видел. Хотя, согласен, я вообще пока ещё мало что видел в своей жизни. Не считая дома моих бывших хозяев, сада и, конечно, комнаты для собак.

– Ну что, Пауль, ты совсем без сил, да? – ласково поинтересовалась Билле.

Мы остановились перед тёмно-зелёной деревянной дверью со стеклом в белой раме. Фипс торопил маму, чтобы она поскорее открыла дверь. Торстен в это время загонял автомобиль в подземный гараж.

– Ма, я больше не могу тащить этот мешок! – стонал Фипс. – Я не знал, что собачий корм может быть таким тяжёлым.

– Фипс, если ты покупаешь упаковку весом десять кило, то она и весит десять кило, – усмехнулась Дора.

– Ну вот, ты опять тычешь мне в глаза, что я плохо считаю, – пожаловался Фипс.

Но Дора лишь весело рассмеялась и взъерошила и без того лохматые рыжие волосы сына.

– Милый мой, арифметика тут ни при чём. Ты посмотри, что написано на мешке.

– Читаю я тоже не очень хорошо, – буркнул Фипс.

– Мама, пожалуйста, открой наконец дверь. Паулю надо поспать в его корзинке. Он уже устал, – сказала Билле.

Дора шлёпнула себя ладонью по лбу.

– Ах, чёрт возьми, ведь она лежит в багажнике. Будем надеяться, что папа не забудет её вытащить.

– Если он забудет, тогда я уложу Пауля на диван в моей комнате, – великодушно заявила Билле.

– Нет, Билле, мы так не договаривались, – тут же возмутился Фипс. – Ведь мы решили, что Пауль будет спать в гостиной, а не в чьей-то комнате. Иначе получится ужасно несправедливо.

– Я не против. Но для этого ему ещё надо устроиться в гостиной, – возразила Билле немного язвительно.

Я так устал, что почти не слушал их препирательства. А уж где мне спать – в корзинке, лежаке или на диване, – меня не волновало: я был согласен на все варианты.

Хотя, если честно, больше всего мне понравилось спать на тёплых руках Билле.

Наконец Дора отперла дверь дома, и мы вошли в светлый подъезд. С обеих сторон я увидел белые двери квартир, а прямо – широкую каменную лестницу.

– В нашем доме пять квартир, – объяснила мне Билле. – Мы живём слева, а справа квартира фрау Мюльманн. Наверху над нами живёт семья Бенгт, а на другой стороне – господин Штольте и его кот. В мансарде живут ещё Элла и Эйке, студенты; они не муж и жена, просто вместе снимают квартиру. Так, Пауль, теперь ты всё знаешь. В ближайшие дни я тебя со всеми познакомлю.

Святые свиные уши, сколько новых имён! И что, скажите пожалуйста, я должен всех запомнить?!

Билле отнесла меня в квартиру, и я, несмотря на усталость, тут же ощутил приятный запах. Какая удача, что здесь так хорошо пахнет!

Для такой наделённой чутким носом собаки, как я, запахи имеют большое значение. Я ни за что не останусь там, где воняет чем-то ужасным, например тяжёлым или слишком сладким парфюмом. А здесь пахнет… просто чудесно.