Катюня была такой же, как и подруга, бесприданницей, только городской. Жила с дедом и бабкой, и как она сама говорила, они последний хрен без соли доедали. Пару сотен занять могла, но больше у нее просто не было. И вдруг… Заявляется в общагу в бриллиантах.

Лена всегда думала, что они от фианитов отличаются только ценой, но, когда увидела в ушах Катюни, сразу поняла: они… Лучшие друзья девушек!

– Я нашла для тебя деньги, – выпалила подруга. – Только ты сразу не психуй и не отказывайся… Подумай.

– Ты ограбила ювелирный магазин и хочешь взять меня в подельники?

– Нет, я познакомилась с богатым дядей.

– Где?

– На работе. – Катюня четыре дня в неделю обслуживала столики в ресторане. – У нас заведение простенькое и никогда мы не видывали людей выше среднего класса… А тут такие дяди заходят! Двое! Оба, конечно, уже старые… – Для двадцатилетних «старые» – это сорок плюс. – Но холеные, важные. Из Москвы приехали что-то тут у нас перекупать, но в аварию попали на своем «Мерседесе», а чтобы не скучно было ждать эвакуатора, решили перекусить.

– И один из них в тебя влюбился?

– Хотелось бы в это верить, но я не такая наивная, как ты.

– Я не…

– Брось, Ленка. Ты веришь в сказки. Я – нет. Этот дядя меня возжелал. Я поломалась для вида, но все же согласилась на свидание с ним. Мы вечером встретились, провели вместе ночь, а утром он мне подарил это. – Она щелкнула себя по ушам.

– Очень красивые серьги.

– Согласна. Но если бы он не сорвал с них бирки и коробку не выкинул, я больше обрадовалась бы. Зачем мне эта роскошь? Я последний хрен без соли доедаю.

– Ты хочешь их продать?

– Я сдала бы их. А теперь их примет только ломбард. Но мне жалко терять пятую часть цены. К тому же я надеюсь, что мы еще встретимся и тогда он увидит, что его презент мне дорог, ношу не снимая…

– Пока не звонил?

– Нет. Но у меня есть номер, и я думаю сама набрать. Сделаю это не только для себя, но и для тебя.

– Не поняла.

– Второй дядя, Федором его зовут… Моего – Костей. И мой моложе, симпатичнее, но Федор богаче. Он главный буржуин. Так вот у него фетиш. Хочет девственницу. Да не заштопанную – настоящую. В интернете искал. Но всем этим инстаграмщицам веры нет. Это мне Костя рассказывал.

И тут Лена поняла, к чему ведет ее подруга!

– Все, Катюня, не продолжай, – замотала головой она. – Я не согласна…

– Дура ты, Ленка! Такой шанс срубить бабки, считай ни за что. Или ты так своей целкой дорожишь? Неужто суженому ее в дар хочешь преподнести?

Нет, Елена Александрова оставалась невинной не потому, что берегла себя до свадьбы. Она и до нее с удовольствием отдалась бы мужчине. Но любимому. Не девственной плевой дорожила Лена (ее, как Катюня заметила, можно заштопать), своей непорочностью эмоциональной и энергетической. Впервые, как ей думалось, не телом отдаешься – душой. Если это по любви…

– Федю тебе небеса послали, неужто не понимаешь? – продолжила подруга. – Другого шанса сохранить дом не представится.

– Это же… – Лена всхлипнула. – Это же проституция… – И зарыдала так, как только на похоронах прабабушки плакала, с соплями до губы, воем, икотой.

Катюня дала ей прореветься, а когда Лена более-менее успокоилась, сурово спросила:

– Я, по твоему мнению, проститутка?

– Нет, конечно.

– Да ну? А как же это? – и снова щелкнула себя по мочкам ушей.

– Ты встретилась с заинтересовавшим тебя мужчиной и не отказалась от его подарка. Это совсем не то, что говорить – я пересплю с тобой за сережки с бриллиантами.

– Дело в том, что если бы я так сказала, то получила бы отлуп. Твоя же история другая. Ты себя не предлагаешь. Федя будет биться за то, чтобы стать твоим первым. У него фетиш и куча бабок. У тебя целка и долги. Вы нашли друг друга. – Она подобрела, присела рядом с Леной, приобняла ее. – А еще вам несказанно повезло с посредником. Я все организую. Позвоню Косте, скажу, что есть подруга, которой может заинтересоваться Федор, естественно, навру, что ты не при делах и я действую за спиной, потому что знаю о твоих проблемах…