- Он разговаривает, - все еще растерянно сообщил Андрей. Он, похоже, слушал меня вполуха.

         - Угу. А еще литрами поглощает сливки и выматывает мне нервы.

         Недолгое молчание. Потом:

         - Как нашего старого кота звали?

         Ха. Меня пытаются проверить на реальность? Меня?

         - Барсик его звали. И прожил он девятнадцать лет.

         - По идее, лекарства не должны влиять на память…

         Ах, лекарства, ах, не должны влиять…

         - Я на тебя сейчас Шарика натравлю, - пригрозила я, подходя к кровати. Подушка очень вовремя оказалась под рукой.

         Андрей охнул, когда я прицельно попала ему по животу.

         - Маринка!

         - Именно, что Маринка. Приходи в себя. Да, это другой мир. Нет, ты не в психушке. Да, я жива-здорова. И ты тоже. И да, блин, Шарик разговаривает! Хотя лучше бы порой молчал!

         - Верю, - проворчал Андрей, приподнимаясь на локтях, - ты слишком дурная для моих глюков. Прямо как в реале. Маринка!

         Я все-таки въехала ему еще раз подушкой, на этот раз – по затылку.

         - Вставай. Пошли вниз, на кухню, попьем чай с плюшками, я тебе все расскажу. Халатов у меня нет, так что походишь в трусах.

         Андрей хмыкнул:

         - Злая ты, Маринка.

         Я в ответ пригрозила ему подушкой. Обормот этакий. Попал сюда, занял мою кровать и еще умничать пытается.

9. Глава 9

- Милочка, честное слово,
Не от виллана простого,
А от сеньора младого
Мать родила вас, девица!
Сердце любить вас готово,
Око все снова и снова
Смотрит - и не наглядится.

Маркабрю. Трубадур. «Встретил пастушку вчера я»

                Шарик, естественно, уже сидел на кухне, возле короба со льдом, который я по привычке называла холодильником. На морде кота ясно читалось, что его, чрезвычайно ценное и дорогое животное, никто не любит, не понимает и не хочет поить сливками и кормить рыбкой.

         - Оглоед, - сообщила я Шарику, ставя на аналог земной газовой плиты жестяной чайник.

         - Я – слабое животное!

         - То есть это не психушка? – уточнил, оглядываясь, Андрей.

         - Станет ею, когда сюда придет моя экономка и начнет отчитывать меня за чрезмерные траты, - пообещала я, насыпая в белые фаянсовые чашки заварку.

         - Экономка? – черные брови Андрея взлетели вверх. – Ты здесь важная персона?

         - Я – нет. Хотя хотелось бы, - хмыкнула я. – Нет, тут, как в дореволюционной России, прислуга положена всем аристократам и даже торговцам средней руки. А я вроде как баронесса.

         - Вот именно, - фыркнул Шарик. – Вроде как. Аферистка ты, Маринка.

         - Сливок лишу, - пригрозила я. – Все-таки в молчащих животных есть своя прелесть…

         Андрей расхохотался, уселся на небольшой уютный диван, накрытый цветастой льняной накидкой, взял наполненную горячим травяным чаем фарфоровую чашку, пригубил напиток.

         - И что это за место?

         - Мир – Орландон, переводится как «место для сосуществования всех рас». Да, здесь есть и гоблины, и драконы, и гномы. Не надо на меня смотреть так выразительно, - я с готовым чаем уселась в кресло напротив. – Психиатр мне не нужен. Мы с тобой находимся в Тарсонской империи, что переводится как «империя Четырех Ветров». Название поэтическое, но ни в одной прочитанной мной книге оно никак не объясняется. Здесь все расы равны. На словах, конечно.

         - И ты тут… - Андрей потянулся за плюшкой на блюде, выжидательно посмотрел на меня.

         - Сваха. У меня брачное агентство.

         Как и следовало ожидать, этот гад расхохотался. Да, конечно, те, кто знал меня в прошлой жизни, меньше всего ожидали услышать о подобной профессии. Но что делать, надо же было чем-то деньги зарабатывать.