Скажи мне, что является символическим образом Катерины?
Ромка не смотрел на меня, а зря. Я изо всех сил махала руками.
– Рома, – прошептала я, забыв о всякой гордости, и снова помахала руками.
Он глянул на меня сердито, но тут же воскликнул:
– Птица!
Кажется, с облегчением выдохнули мы все: и Наталья Евгеньевна, и Ромка, и я, и остальной класс. Все привыкли, что Ромка – ботаник и отличник. Если отличник начинает тормозить у доски, все напрягаются. Рушатся устои и все такое прочее.
Но не это стало моим открытием. Глядя на Ромкин раскрытый рот, я догадалась, что у каждого человека есть свои сильные стороны. И надо их развивать. Вот Ромка. К литературе не готов. Зато открыл новый способ решения уравнения.
Так и я. Пусть я не сильна в школьных предметах. Но я неплохо знаю испанский. У меня отличные оценки по тестам. Все, что мне нужно, – это перестать бояться!
Пока я бежала к метро, телефон «глючил». Отказывался соединять меня с мамой. В метро сеть совсем пропала.
Я промчалась по переходу, едва не споткнувшись о ноги парня, развалившегося в углу со своей собакой. В ушах парня были наушники, и он то ли подергивал головой в такт музыке, то ли ритмично икал.
Я добежала до лестницы, у подножия которой пожилой дяденька играл на аккордеоне «Валенки», широко разводя меха. Взобралась, перепрыгивая через две-три ступеньки.
И наконец дозвонилась маме.
– Мама! Скажи своей клиентке, что я к ним приду! Могу завтра, после уроков. Ведь еще не поздно им сказать?
Глава 5
Волнение
Перед сном мама поменяла мне пододеяльник, простыню и наволочку: постелила новое белье, которое подарила ее сестра Катя еще на прошлое Восьмое марта. Белье было нежного голубого цвета и, казалось, холодило кожу. Вечная мерзлячка, я стала ждать, когда согрею постель своим теплом. Ждала-ждала… Ворочалась. Но мне по-прежнему было холодно. В конце концов я не выдержала и включила свет. Часы показывали половину первого. Я вздохнула, погасила лампу.
– У тебя все в порядке? – донесся голос из спальни родителей.
Вот мама! Ничего не скроешь.
– Угу… Только я замерзла.
– Надень кофту. Она в шкафу. Погоди, сама достану…
А то переворошишь все, я только сегодня порядок навела у тебя на полке.
Послышался топот босых ног. Мама у меня даже в самый лютый мороз босиком по квартире ходит. Она выросла в Новосибирске и говорит, что московская зима ей смешна.
Мама появилась в комнате в халате, на лбу очки, в руках – книга.
– Ты прямо как Золушкина крестная из мультика, – не удержалась я.
– Такая же толстая? Или смешная? – проворчала мама.
Она положила на комод раскрытую книгу переплетом вверх, подошла к шкафу и выудила из него свой старый розовый свитер с дырками на локтях.
– Держи.
Я накинула свитер на плечи, стала завязывать рукава узлом на груди.
– Нет, нужно надеть! Давай помогу.
– Ну ма-ам…
Но мама уже уселась на край кровати и помогла мне натянуть свитер. Я скрестила руки на груди и сердито уставилась на нее.
– Когда ты будешь считать меня взрослой?!
– При чем тут… Ты спишь на ходу, вот я тебе и помогла.
– Неправда! Я уже час не могу заснуть!
– Почему?
– Катино белье ледяное!
Мама провела рукой по одеялу, разглаживая его, дотронулась до подушки.
– Вроде теплое, – удивилась она, а потом добавила: – Ты просто волнуешься перед первым уроком.
– Я не умею с детьми, – прошептала я, укрываясь одеялом с головой.
– А? А с Гусей ты неплохо справляешься!
Гуся – это домашнее прозвище Генки, Катиного сына.
В шесть месяцев он никому не улыбался и только твердил: «Га-га-га».
На семейных праздниках нас с ним обычно отсылают в бабушкину спальню. Там он скачет на кровати под музыку из бабушкиного допотопного музыкального проигрывателя, а я снимаю его прыжки на телефон и делаю потом клип, который мы показываем взрослым. Иногда к нам присоединяется Катя. Она закатывает глаза, указывая на праздничный стол, за которым собрались взрослые, и шепчет: «Достали». Катя смеется над нашим клипом, а потом дает Гусе свой планшет. Мы усаживаемся в уголке: Гуся играет, я проверяю электронную почту. Вряд ли это называется «неплохо справляешься с детьми».