Когда он не рассказывал ей сам, она прибегала к подслушиванию во время встреч с высокопоставленными советниками президента в Желтом овальном кабинете на третьем этаже в покоях семьи. Президент испытывал общее отвращение к женщинам в органах власти; его друг Чарльз Спалдинг сказал, что ему было «гораздо комфортнее с министром (обороны. – Авт.) Макнамарой, чем с Перкинс (бывшим министром труда. – Авт.). Ему казалось нелепым, когда женщина появлялась на заседании правительства». Но Джеки знала о политическом ландшафте в кабинете ее мужа благодаря близости к власти и своему интеллектуальному маневрированию.

Карибский кризис подчинил себе жизни обоих Кеннеди. Однажды, в эти напряженные дни, поздно ночью, Джеки вошла в спальню президента в ночной рубашке и увидела, что он лежит на кровати. Она не заметила советника по национальной безопасности «Мака» Банди, сидевшего вне поля ее зрения у телефона. Когда она приблизилась к Кеннеди, он махнул рукой, чтобы она ушла и сказал: «Выйди! Выйди!» Банди прикрыл глаза руками. В другие дни Банди вставал у изножья их кровати, чтобы разбудить президента на рассвете. Позже Джеки будет дорожить этим напряженным временем, когда страна стояла на пороге войны, потому что именно тогда она почувствовала свою значимость в жизни мужа. «Это было время, когда я была ближе всего к нему, и я никогда не покидала дом и не видела детей, а когда он приходил домой, чтобы поспать или немного вздремнуть, я ложилась рядом с ним». Она ходила возле Овального кабинета, чтобы понять, не нужен ли ему перерыв; они оба несли вахту, которую она называла своеобразным «бдением».

Во время кризиса Белый дом окутывала завеса секретности. Советники президента бились над тем, как отреагировать на советскую акцию и каковы мотивы Советов. Одна группа отстаивала план военно-морской блокады Кубы, а другая настаивала на том, чтобы Соединенные Штаты предприняли воздушную атаку, нацеленную на ракетные базы. Весь ход обсуждения хранился в секрете до тех пор, пока президент не решится дать ответ. В беседе заместитель госсекретаря США рассказывал о сверхсекретных встречах и об опасениях членов ExComm по поводу каких-либо утечек в прессу, прежде чем они смогут разработать план. Болл вспоминал, как министр обороны Роберт Макнамара проводил их в государственный департамент через свой личный лифт, чтобы пресса не увидела их. Генеральный прокурор Роберт Кеннеди, самый доверенный советник президента, явился на одну из встреч в Овальном кабинете в одежде для верховой езды, чтобы создать впечатление, будто работает во время беззаботного во всем остальном уикенда, и как однажды все остальные советники президента втиснулись в одну машину, чтобы не вызывать подозрений у журналистов.

Джеки узнала, что жены чиновников Кабинета готовятся покинуть Вашингтон, понимая, что он станет целью в случае войны. Она и слышать об этом не хотела. «Пожалуйста, не отправляй меня никуда. Если что-нибудь случится, мы все намерены остаться здесь с тобой, – сказала она мужу. – Даже если в бомбоубежище в Белом доме нет места… Пожалуйста, тогда просто хочу быть на лужайке, когда это произойдет. Ты знаешь, я просто хочу быть с тобой и хочу умереть вместе с тобой, и дети тоже, – чем жить без тебя». Президент пообещал, что никуда ее не отправит. Их отношения стали ближе в Белом доме, чем когда-либо прежде. Личный врач президента Джанет Травел вспоминала, как незадолго до начала кризиса Кеннеди шел от Западного крыла к спецвертолету Корпуса морской пехоты на Южной лужайке, сопровождаемый своими верными помощниками. Затем произошло нечто странное. «Президент вновь появился в дверном проеме вертолета и спустился по трапу один.