– На вид ему под семьдесят, – с тяжелым вздохом проговорила Ольга Владимировна, – ростом с меня, приятное лицо, карие глаза, почти совсем седые волосы. Всегда хорошо, чистенько одет, одеколоном пахнет… представительный мужчина. Выправка у него еще такая… Николай Игнатьевич мне чем-то бывшего мужа напомнил, он у меня полковником был.

Феликс посмотрел на Геру, быстрым взглядом указал на цветочные горшки и сказал Ольге Владимировне:

– Очень хорошо. Может, были в его внешности, манере разговора или поведения какие-то особенности?

Женщина задумалась, даже кольца перестала перекладывать. А Гера в этот момент переместился к подоконнику и встал к приемщице спиной, загораживая собой растения: невысокое, коренастое, сочное алоэ и молодой, неуверенный спатифиллум. Опершись ладонями о край подоконника, словно ему внезапно потребовалось задумчиво посмотреть в окно, молодой человек слегка склонил голову и уставился на алоэ – эти растения, как и все суккуленты, сохраняли информацию дольше всех. В какой-то миг лицо Германа окаменело, четкие, правильные его черты заострились, а зеленые глаза посветлели, словно налились изнутри сиянием.

– …да вроде ничего особенного, – до его притупившегося слуха словно откуда-то издалека доносился голос женщины, – разве что конфетки он часто ел из маленькой железной коробочки, помните, были такие леденцы «монпансье», давно уже не видела их в продаже. Говорил, с горлом у него какие-то проблемы, а леденцы ментоловые, хорошо помогают.

Контакт с растением установился быстро, как и рассчитывал молодой человек – информацию алоэ сохранило почти пятинедельную. Перед травянисто-зелеными глазами замелькали смутные, слегка размытые картины, видимые только Герману. Человека, подходившего под описание приемщицы, он увидел дважды в помещении ломбарда и четыре раза за окном. Никаких других особых примет, кроме пристрастия к ментоловым леденцам, Ольга Владимировна вспомнить не смогла. Закончив переставлять кольца, она вынула из витрины испачканную подставку, положила в целлофановый пакет и протянула Феликсу. В этот момент от окна отошел Герман со словами:

– Дайте мне, пожалуйста, ваш контактный телефон, а это вам, – из внутреннего кармана он извлек визитку и протянул женщине. – Звоните в любое время суток, если появится что-то важное, новое…

– Или просто захочется поговорить, – закончил Феликс. – Гера, сфотографируй перстень со всех сторон.

– Может, вы его тоже заберете? – невольно вырвалось у женщины.

– Лучше не стоит, – одними уголками губ улыбнулся Феликс, наблюдая, как парень достает смартфон и снимает кольцо на фото и видео. – У вашего начальства могут возникнуть к вам лишние вопросы. Заприте кольцо под стеклом вместе с остальными безделушками, вряд ли его купят в ближайшие дни. А если перстень нам понадобится, мы его разыщем, даже если его приобретут.

Двумя пальцами держа пакет за ручки, словно он был не с подставкой, а с мусором, Феликс шагнул к выходу.

– Ни о чем не беспокойтесь, берегите нервы, – ободряюще улыбнулся на прощанье Герман и вышел из ломбарда вслед за директором.

Женщина с добрую минуту смотрела на закрывшуюся дверь, после зачем-то четыре раза перечитала текст на плотном, шелковистом на ощупь прямоугольнике визитки: «Агентство “ЭФ”. Частный розыск. Помощь в беде». И контакты: электронная почта, факс, номер телефона с пометкой «секретарь».

По пути от ломбарда до агентства Феликс расспросил Геру об информации, считанной с цветка, увидел ли он что-нибудь полезное. Шли они неторопливо, в такт шагам Феликс помахивал пакетом с псевдобархатной подставкой, а молодой человек после контакта с растением казался сонным или чересчур задумчивым – ему требовалось время, чтобы прийти в себя.