А еще кожа на моем животе до сих пор чувствовала обжигающее тепло его ладони. Словила себя на мысли, что хотела бы испытать это чувство еще раз и еще. И не только на животе… Ужас какая я все-таки распущенная! Попыталась себя пристыдить. Но, с другой стороны, это ведь мои мысли. Никто о них никогда не узнает.

Хах, это глупость, конечно, но я вот недавно в одном романтическом фильме видела, что когда ты в кого-то влюбляешься, то каждый раз встречая этого человека у тебя в голове начинает невольно играть приятная мелодия. Ну конечно еще эти пресловутые бабочки в животе трепещут и все такое. Я, конечно, посмеялась с этого момента тогда. Но вот незадача. Бабочек я сегодня уже на себе прочувствовала. А теперь… Теперь я кажется, начинаю слышать ту самую мелодию… Ну все Ирка сошла с ума.

Мечтательно зажмурила глаза, мурлыкая и слегка раскачиваясь в такт играющей в моей голове песенки. Действительно приятная такая. И даже что-то смутно мне напоминает.

Так, стоп!

Похоже сей прекрасный звук все же не результат поехавшей кукушечки. Мелодия доносилась из моей спортивной сумки. А я так увлеклась любованием своим мужчиной, что не заметила, как браслет на моей руке уже какое-то время вибрировал, оповещая о входящем звонке от...

Ой, папочки!

9. Глава 9

– В чем дело, Наира? – на другой стороне трубки прозвучал недовольный голос родителя. Папа всегда предпочитал называть меня этим именем, как он говорил, моим настоящим. Но с его уст оно продолжало звучать словно насмешка. Ведь в переводе оно означает «свободная». Кстати, из всей нашей большой семьи только Марат называет меня привычным мне русским, Ира, – Почему я дозвонился тебе только с третьего раза?!

– Прости, пап, я просто…

– Я надеялся на твое благоразумие и хорошее воспитание, – мои жалкие попытки оправдать себя резко прекратили, – разрешив три года назад уехать за тысячу километров получать какое-то сомнительное высшее образование, которое вряд ли пригодится тебе в жизни, – фыркнул мужчина.

Слова отца неприятно кольнули внутри, и я все же решилась возразить.

– Почему сомнительное? Марат учился в этом же университете, – решила я напомнить.

– Марат мужчина, Наира. Он получал образование с определенной благородной целью. Чтобы продолжить семейное дело и содержать свою семью.

– Ага. Семью, которую он до сих пор не спешит заводить, – буркнула я себе под нос.

Но отец моего язвительного комментария к счастью не услышал, продолжая знакомую мне еще с детства «песню»:

– A ты девушка. О тебе всегда было, есть и будет кому позаботиться.

«Да, я девушка, и этим все сказано».

Я прекрасно понимала, что спорить с папой бесполезно. Только себе хуже сделаю зазря разозлив его. Поэтому мне ничего не оставалось, как молча проглатывать его веру в предназначение любой женщины, всякий раз сдерживая резкие порывы высказаться. Ты выросла в этом окружении, Ира, и не сможешь его изменить. Единственный выход для тебя – вырваться из него. Может не сразу, но постепенно отцеплять от себя невидимые щупальца.

– Еще раз заставишь меня ждать, попомни мое слово – мигом вернешься домой. И я не буду ничего слушать про выпускной курс и прочие глупости. Я слишком стар, чтобы постоянно нервничать, переживая о том, где ты и с кем. А тебе, судя по твоему беспечному поведению, совершенно наплевать на своего отца.

Мысль о том, чтобы навсегда вернуться домой под замок отцовской крепости даже на секунду вводила меня в откровенный ужас. За эти три года, что мне посчастливилось провести вдалеке от дома, я наконец почувствовала ту свободу, к которой так сильно привыкла и без которой больше не смогу по-настоящему жить, пожалуй, только “красиво” существовать.