Я не видел окончания игры. Всё моё внимание было сосредоточено на ней. Мне до боли в паху захотелось увидеть её грудь. Я мысленно уже видел, как она выпрямляется, тянет молнию вниз, и из-под полочки выглядывают чёрные кружева бюстгальтера, как это было сегодня утром.

– Виктор, – словно через ватную подушку до меня доносится её голос. – Вы проиграли. Будешь отыгрываться или пойдём подписывать контракт?

– Отыгрываться, – мой голос выдал себя. Я кашлянул, словно першило в горле.

Она засмеялась, но никак не прокомментировала. Она начала первой. Разбила шары передала право удара мне.

Я склонился. Жар прилил к голове. Мне ужасно захотелось, чтобы она подошла ко мне, провела рукой по ягодице, а потом развернула и положила ладонь на опухший орган. Она и правда сделала несколько шагов в моём направлении. Но только до столика, где стоял стакан с газированным напитком.

Мне вспомнилось недавнее прошлое. Мы с партнёром пошли в биллиардный клуб. Заказали виски. Обмывали сделку. Последнюю мою сделку. Моя супруга пошла с нами. Она всегда меня сопровождала на мероприятиях: нежная, хрупкая, невинная. Рядом с ней я сам себе казался мачо.

– Контракт уже подписали? – спросила она, целуя меня.

– Подписали. – улыбнулся я. Сыграли партию. Я выиграл. Настроение было отличное.

– Могу почитать?

– Читай! – я указал на портфель, который лежал на диванчике.

– Вау, ты у меня крутой! – радостно воскликнула она.

Тут же заказали ужин: глазированные рёбрышки. Как сейчас помню: от них поднимался ароматный дымок. Мы поднимаем бокалы: за сотрудничество. Меня качнуло. Я до сих пор пытаюсь понять: мне что-то подмешали или действительно прыгнуло давление. Рука дрогнула. Стакан упал, жидкость полилась. Когда я успел задеть тарелку, я не знаю. В общем, контракт оказался заляпанным.

– Не беда, – говорит напарник. – Сейчас распечатаем второй экземпляр, а утром заверим.

Моя супруга часто исполняла роль секретаря. Она и распечатала новый экземпляр. Понятно, что я уже его не перечитывал. Приехал к нотариусу, там уже партнёр меня ждал. Мы все засвидетельствовали. Номер на договоре нам поставили тот же самый. И разошлись. Первые месяцы мы сотрудничали успешно. Прибыль текла рекой. Потом меня подвёл первый поставщик. Я сообщил партнёру о задержке платежа.

– Хорошо, понял, – ответил он, но через три дня прилетела первая штрафная санкция. С этого момента я работал на штрафы, которые увеличивались по нарастающей. Я ещё сам не верил, что мне грозит банкротство. Чтобы хоть как-то спасти свой бизнес, я всё переписал на супругу и развёлся с ней.

– Эй, Виктор, ты играешь или сдаёшься? – хозяйка смотрела на меня, всё так же опершись на кий. Она оставалась в тени.

– Играю, – я со злостью ударил по шару. Видно, удача решила меня оставить. Я опять проиграл. – Ещё хочу отыграться. – рвано выдохнул я.

– Отыграешься, – в голосе хозяйки звучала ирония. – Может быть, но не сейчас. Пойдём, контракт подпишешь и в карцер. Уже поздно. Мне домой пора.

– В карцер? – Я нахмурился. – Я же персоналку подпишу…

– А кто сказал, что я тебя освобождаю от наказания. Посидишь в карцере, подумаешь. Завтра придёт за тобой наставник.

– Это не карцер, это вип-капсула. – сказал я.

– Знаешь, в чём заключается самое страшное наказание для человека?

– В боли? – спросил я. – Когда истязают?

– Нет, самое страшное наказание не в истязании, а в лишении общения с себе подобными. Когда хочется сказать, да некому. От этого даже с ума сходят.

Она убрала на место кий, захватила с собой стакан, из которого пила, и вышла из комнаты. Я поплёлся следом. К моему удивлению, юрист вернулся и сидел за столом.