С чувством полного сожаления пришлось оставить сумку и продираться вглубь леса налегке. Несмотря на потерю груза, дело это было нелегкое. В полной темноте, отбиваясь от острых, сухих и колючих веток, что несколько раз чуть не лишили меня зрения, но знатно изранили лицо и руки, я упрямо двигалась дальше, шумно дыша, с паникой понимая, что погоня все ближе…

Неудобный плащ тоже пришлось бросить и продираться уже в одной рубашке и брюках, получая все новые и новые порезы.

Еще через полчаса я уже еле двигалась и обессилено свалилась в ближайший овраг, споткнувшись о корень дерева. При падении сильно ударилась головой о какой-то валун, и чуть было не взвыла от боли, но голоса, что сейчас приближались ко мне, резко изменили мои планы, и пришлось лишь закусить губу до крови и замереть.

– Собаки взбесились, – недовольно пробасил кто-то у меня над головой. Я видела свет от двух факелов, а вот лица мужчин разглядеть мешали густые заросли.

– Места дикие, – согласился его собеседник. – Собаки дальше идти отказываются. Тут слишком много крупных хищников. Мне и самому тут не в радость торчать. Тем более, ночью.

– Но девчонку нужно найти, – разозлился первый.

– И что ты предлагаешь? – хмыкнул второй. – Ночь, Запретный лес, кишащий хищниками, куда даже собаки не смеют соваться. Ты действительно хочешь идти дальше?

– Нам был дан приказ привести девчонку живой или мертвой.

– Если тебе так хочется – я не держу. Но сам дальше не пойду. Принцесске не прожить здесь и ночи. Можно считать ее трупом.

– А доказательства ее смерти? – нервничал первый. – Без них нам нельзя даже показываться в замке. Мигом шкуру спустят.

– Мы нашли ее плащ. Поистреплем немного, кровью запачкаем, скажем, что нас опередил какой-нибудь зверь и задрал девчонку. Только плащик и остался.

– Не нравится мне это, – сомневался первый со вздохом, но было понятно, что дальше продолжать поиски ему не хочется. – Хорошо, выждем несколько часов, затем вернемся в замок, – все же решил несговорчивый, и свет факелов стал удаляться.

Только когда и свет и голоса полностью исчезли, я рискнула вздохнуть, лишь сейчас поняв, что даже дыхание задержала.

Стараясь не думать, что была на волосок от поимки, я, с тихим всхлипом и большим трудом, встала на четвереньки, отчего голова резко закружилась, а желудок взбунтовался. Мимолетно порадовалась, что ничего не ела почти сутки (хотя радость сомнительная, конечно, учитывая, что осталась в глухом лесу без провианта) и, хватаясь за ствол близ растущего дерева, подтянулась и поднялась на дрожащие ноги.

Так, от погони я оторвалась, теперь нужно найти место для ночлега. Как это сделать я представляла себе с трудом, но понимала, что в овраге оставаться все же не стоит. Покачиваясь от слабости и головокружения, я ползком, на четвереньках выбралась из оврага и побрела дальше, периодически вытирая кровь, что текла в глаза из рассеченного лба.

Появилась здравая мысль, что запах моей крови может привлечь ненужное внимание хищников, и я, недолго думая, оторвала от подола рубашки лоскут ткани и обмотала им мою многострадальную головушку.

То ли ночь была очень холодной, то ли просто кровопотеря сильно сказывалась, но меня бил такой озноб, что зуб на зуб не попадал.

Толком не зная, что ищу, к тому же в полной темноте, стараясь не думать о своем незнании элементарных правил выживания в лесу, я, на заплетающихся ногах, продолжала бездумно двигаться, даже не пытаясь уворачиваться от веток, что нещадно били по онемевшему лицу. Вскоре силы меня покинули, и я со стоном опустилась на землю по стволу ближайшего дерева.