Рядом с буяном появился прораб Олег. Он подскочил к крикуну, ухватил его за ворот тельняшки и потащил прочь от крыльца, что-то ему негромко втолковывая. Тот вырывался и орал:

– И нечего мне рот затыкать! Я правду говорю, я есть пострадавшая через тебя сторона! Это вам всем даром не пройдет!

В коридоре рядом с Надеждой раздались негромкие шаги. Она оглянулась и увидела домоправительницу.

– Что это за скандалист? – спросила Надежда.

– Окна надо закрыть на ночь, а то комары налетят! – проговорила Марианна Васильевна вместо ответа и плотно закрыла окно, разом отрезав от Надежды доносящиеся с улицы голоса.

Надежда Николаевна пожала плечами и отправилась к себе в комнату: в конце концов, она не у себя дома, и излишнее любопытство может осложнить отношения с местными жителями.

Через некоторое время после бурных событий в «Трактире» Вику и Нику втолкнули в «обезьянник» – тесное помещение, отделенное решеткой от комнаты, где дежурный полицейский, сосредоточенно пыхтя, разгадывал кроссворд.

В «обезьяннике» уже было несколько обитательниц – две развеселые девицы, чьи запредельно короткие платья и босоножки на нереально высоком каблуке выдавали представительниц древнейшей профессии, и старая цыганка в пышных грязных юбках, заставляющих вспомнить детскую загадку: «Сто одежек и все без застежек».

– Здорово, швабры! – проговорила хриплым голосом одна из «жриц любви». – Замели, да?

– А нечего в таком преклонном возрасте у молодежи хлеб отбивать! – вступила в разговор вторая. – Вам уже на пенсию пора, а туда же – на панель! Кому вы нужны, мочалки старые?

– Кто – старые? Кому – на пенсию? – возмутилась Вика. – Мне лично до пенсии еще очень далеко!.. Мне еще только… Впрочем, вас это совершенно не касается!

– Что значит – «на панель»? – подхватила Ника. – Интересно, за кого это вы нас принимаете?

– Кто вы есть – за того и принимаем! За старых проституток!..

– Это гнусная клевета! – воскликнула Вика.

– Это возмутительный поклеп! – добавила Ника. – Мы здесь совсем по другому поводу!

– Это по какому же, интересно? – осклабилась жрица любви. – Улицу на красный свет перешли?

– Твое какое дело! – опомнилась Вика и дернула подругу за рукав.

Ника тоже сообразила, что не время сейчас скандалить, и промолчала, изменив своей привычке заканчивать фразу, начатую подругой.

– Девочки, не ссорьтесь! – вмешалась в разговор цыганка. – Чего нам здесь делить? Нам тут с вами еще долго кантоваться! Может, кому покурить надо или выпить? У меня все имеется… – Она приподняла край одной из своих многочисленных юбок.

– Чего это нам тут долго делать! – проговорила Вика. – Сейчас разберутся, что мы здесь по недоразумению…

– По ошибке, в отличие от вас! – добавила Ника.

– Ты, подруга, на этот свет по ошибке родилась! – отозвалась «ночная бабочка» и шагнула к Нике с явным намерением залепить ей основательную затрещину, но успела только сорвать с нее шляпу и подбросить ее к потолку.

Шляпа зацепилась за ржавый гвоздь и повисла так высоко, что достать ее не было никакой возможности.

– Ах ты… – Ника сжала кулаки и шагнула к наглой девахе.

– Не ссорьтесь! – повторила цыганка, вклиниваясь между ними, как миротворческий контингент. – Мента не злите… Может, кому травки? Или порошочка?

– Не надо нам ничего! – в сердцах огрызнулась Вика. – Мы из-за этого порошочка…

– И попали сюда! – закончила ее подруга.

– Во как! – с уважением проговорила проститутка и попятилась. – Так бы сразу и сказали, что по серьезному делу! А я вас, извиняюсь, за конкуренток приняла!

– А я вам еще травку свою предлагала! – огорчилась цыганка. – Не обижайтесь, девочки…