Лучше сразу головой в петлю, чем в эти мастерские. Один пробовал сбежать. Поймали чуть ли не в Австралии и с позором вернули. Община – это не президент и не министры. Община – это такая сила, что карает и милует без всяких адвокатов и прокуроров.

За то, чтобы приняли в общину, Руслан пять лет назад заплатил семь тысяч зеленых, хотя половина родни там уже состояла и за него ручалась.

Теперь зато не поручился ни один…

Час спустя Руслан вспоминал этот разговор с Ильдаром, быстрый и тусклый, для Ильдара – легкое развлечение во время дежурства, для Руслана…

Когда же он принял решение?

Слово за словом и картинка за картинкой.

Спокойное сытое лицо одноклассника и даже – ни попытки изобразить интерес, вопрос лениво-ритуальный: «Срочно, говоришь?»

Такой же бесцветный ответ: «Вот именно».

Вопрос, в котором должно было просквозить желание помочь, но на самом деле не было и настоящего любопытства: «А пятьсот тебя не спасут?»

Ответный вопрос, исполненный безнадежности: «А есть работка?»

И слова, которых приличному человеку не говорят: «Тут у меня агент „М“ постоянно ошивается, всем уже осточертел».

Руслану стало интересно – когда же он понял, что готов принять предложение агента. А главное – когда это понял Ильдарчик? Из компьютерного зала он вышел, твердо зная – первого же, все равно, мужчина это или женщина, с маленьким золотым значком «М» на лацкане, он не пошлет подальше, а вытерпит обязательную улыбку и профессиональную дружелюбность в голосе. И они пойдут вдвоем туда, где можно сесть и разложить на столе бумаги.

Как вышло, что агентов «М» невзлюбили, – никто не знал. Вернее, объяснить мог каждый, а вот знать – тут было сложнее.

Вообще люди в деловых костюмах, подходящие посреди улицы с предложениями, стали всем привычны, и народ даже разобрался, что из этих предложений действительно имеет смысл. Брать у распространителя французские духи – значит поддерживать польские нелегальные цеха, где разливают по флаконам разведенные экстракты, прибывшие чуть ли не из Бразилии. Брать кухонную технику – потом ее ни одна мастерская не починит. А вот детские игрушки были качественные. Всякая пищебумажность – ручки, блокноты, органайзеры, – тоже. Как ни странно, прижилась уличная страховка здоровья – на неделю, на месяц. Тут за прилипчивыми девушками в зеленых костюмчиках стоял сильный фармацевтический синдикат.

Первых агентов «М» приняли за шарлатанов. Подходит очень воспитанный человек и предлагает пятьсот зеленых за участие в эксперименте ученых-психологов, что тут еще можно подумать? От агентов шарахались. Но вскоре пошли слухи – да, это действительно вроде эксперимента, с согласившимся в приятной обстановке беседуют о всякой ерунде, после чего он просыпается с сильнейшей головной болью и деньгами в кармане. Головная боль держится несколько дольше, чем деньги, но недели через полторы и она проходит.

Некоторые женщины утверждали, что после сеанса обнаружили в себе беременность. Пресса, бумажная и электронная, страшно обрадовалась. Но это оказалось враньем.

На телеэкранах появилось несколько никому не известных пожилых мужчин, которых бегущая строка отрекламировала как профессоров и докторов наук. Эти господа объяснили, что у клиента в обмен на деньги забирается часть его детских воспоминаний. Воспоминания эти ему решительно никогда в жизни не пригодятся, а для ученых представляют немалый интерес. И дальше звучали всякие медицинские слова, которых ни один зритель не понял.

По простоте своей публика соотнесла это изъятие воспоминаний с недавним скандалом – группа врачей продавала органы еще не скончавшихся пациентов. Несколько агентов «М» были избиты.