– Увы, господин, зрение вас подвело! – изрек довольный жонглер, показывая пустой стакан.

Командир в изумлении уставился на шарик, который оказался под другим стаканом. Впрочем, чему удивляться.

– Я тоже хочу попробовать. – Адалин, ожидая, пока Винсент отдаст еще одну монету довольному зазывале, рассматривала шарик в руках старика. На вид – гладкий, глиняный шар под цвет стаканов, которыми орудовал фокусник. Ничего необычного.

– Готова ли госпожа испытать судьбу? – Увидев кивок, старик начал двигать стаканы быстрее и быстрее. Ада до рези в глазах следила за нужным и, когда пришел момент выбора, не сомневалась. Зажмурившись, принцесса указала на крайний справа стакан, замерев в предвкушении.

– И-и-и… он пуст! Сожалею, но шарик был совсем рядом! – Фокусник приподнял соседний стакан, показывая содержимое. Увидев разочарование на лице гостьи, он добавил: – Не расстраивайтесь, ведь вы так сильно старались! Возможно, вам повезет в следующей игре?

Увидев заискивающий взгляд, брошенный им в сторону принцессы, Винсент поспешил увести доверчивую девушку подальше от игры. Она шла медленно и неохотно, пораженная проигрышем. Неужели удача совсем отвернулась от нее? Хотя, если учесть последние пару дней, – в этом есть смысл.

Командир наблюдал, следуя за Адалин: теперь она даже не рассматривала яркие прилавки, которым не было конца. Винсент сожалел, что разрешил ей попробовать поиграть – принцесса приняла свое поражение слишком близко к сердцу и, видимо, надумала много лишнего.

– Винсент, а вы верите в удачу?

Мужчина закашлялся – подобного вопроса он не ожидал. Размышляя, как бы помягче ответить, будучи не до конца откровенным, он не услышал начала признания:

– …Меня, похоже, неудача любит особой любовью – с рождения бродит со мной под руку. Я раньше не замечала, насколько сильно, но эта игра, кажется, открыла мне глаза.

Винсент обреченно выдохнул – на роль слушателя он не нанимался, но игнорировать не смел.

– Вы напрасно считаете, что игра построена на удаче. Даже самый удачливый человек, уверенный в своей победе, проиграет фокуснику. – Губы командира изогнулись в кривой усмешке, никак не напоминающей нормальную улыбку. – Вы встретили мелкого жулика, и он заставил вас задуматься о таких фундаментальных вопросах… Боюсь представить, что с вами будет, если вы увидите настоящий обман, что калечит жизни десятков, даже сотен людей. Я встречал таких и привык к этому зрелищу, а вам подобное, конечно, в новинку. Наивность не поможет, принцесса, у нее для вас припасено только острие копья. Ваш путь и так не из легких – не позволяйте жалким людям омрачать ваши последние дни еще больше.

Винсент замолчал, понимая, что, не желая того, все же перешел к личному, возможно, даже излишне прямо выявил свою позицию, но не собирался извиняться. Он уверен, что наставления рано или поздно должны помочь – пусть слышать их поначалу больно, но только так у него получится оградить хоть от части невзгод свою подопечную.

– Вы совсем не верите людям? – Ада желала узнать чужую душу, не понимая, что не каждый готов радостно распахнуть в нее двери.

Бывают люди, неготовые открыться и самым близким, что уж говорить о малознакомой принцессе; бывают те, кто привык держать сердце на замке. Они просто забыли, каково это: доверить свои сокровенные переживания кому-либо. Винсент не знал, к какому типу он относится. Единственное, чего ему не хотелось, – отвечать на подобные вопросы. Но то ли упавшая духом принцесса, то ли ситуация, в которой они оказались, – что-то все же заставило командира хоть немного открыться. А возможно, всему причиной душевная рана от потери Евандера, которая никак не хотела затягиваться, и он подсознательно искал человека, который сможет заменить ему лучшего друга.