Путешествие началось.

Вся процессия двигалась в быстром темпе – оглянувшись назад, вряд ли кто мог бы разглядеть гряду остроконечных городских крыш или силуэт замка. Только бескрайние поля за спинами, вольные ветры вокруг и большой лес впереди. Яркое полуденное солнце слепило глаза командиру, когда он обходил лагерь, отмечая про себя сноровку отобранных для путешествия людей, – хоть палатки и ставили на скорую руку, со стороны они выглядели куда лучше тех, которыми довольствовался Винсент во времена военных походов. Евандер в другом конце лагеря следил за поварами, готовившими ужин: большой костер, разведенный подальше от высоких деревьев, весело потрескивал, разогревая сразу три огромных казана с ароматным супом. Запах еды приманивал охрану, словно огонь – бабочек, и Винсент наблюдал, как круг за кругом сторожат костер по меньшей мере семеро проголодавшихся парней. Командир собирался было разогнать их, но его отвлек знакомый недовольный голос. На опушке леса Винсент приметил спесивого рыцаря с другом. Стражи привязывали поводья лошадей к стволу высокой ели, и в голову командиру пробралась дурная догадка.

– Альвах, – позвал Винсент, подходя ближе. На имя друга мгновенно отозвался внук Ролло, и его взгляд полоснул по лицу командира – настолько явно горели неприязнью голубые глаза. Винсент, прищурившись, проигнорировал вызов: – Проскачи по дороге вперед и выясни, пройдут ли там кареты и повозки. И не жалей стрел, если приметишь дичь.

Альвах, кинув предупреждающий взгляд на Леверна, отвязал поводья и направился к дороге. Лес рядом встретил его тихим шелестом, прокатившимся по верхушкам деревьев. Альвах, вглядываясь в высокие лиственницы, поднял глаза к верхушкам желтых крон, листья с которых готовы были сорваться от едва усилившегося ветра. Осень царствовала в эти дни. Однако в чаще время года теряло свою власть – высокие пихты оставались неизменно зелеными, распространяя свежий хвойный запах.

На опушке же спокойствием и не пахло. Леверн бросил злой взгляд на человека, который лишь по чьей-то прихоти стал командиром отряда. Не скрывая враждебности, рыцарь обратился к старшему по званию:

– Пока ваше командирское благородие бродили по окрестностям и любовались птицами, мы с Альвахом уже осмотрели дороги. В получасе езды отсюда на тракт свалилось огромное дерево. Его уже, по моему приказу, убирают стражи. – Леверн не старался скрыть и надменность, довольный тем, что среагировал раньше командира.

– Я разве отдавал тебе приказ? – холодно спросил Винсент, проклиная про себя заносчивого рыцаря. Не будь тот родственником Ролло, разговор был бы совсем другим. Один раз простив его выходку, Винсент допустил ошибку и не собирался повторять ее снова. – Или внука Ролло не учили субординации?

Перехватив направляющийся в него кулак, Винсент не без усилий скрутил Леверна, поспешно решив про себя, что реакция у заносчивого родственника Ролло посредственная. Понадобилось немало сил, чтобы наглый страж, который был выше него, не вырвался, и Винсент, нагнувшись к противнику, прорычал ему на ухо:

– Мне плевать, как к тебе относились прихвостни Ролло в замке. Сейчас ты в моем отряде, а значит, будешь вести себя примерно. Сначала слушать, что я говорю, а потом делать, как я говорю. Или я тебя вышвырну из отряда и отправлю домой к дедушке. Можешь ему пожаловаться, какой злой дядя тобой командовал. Старик и ухом не поведет, он об этом мне сам сказал. – Отталкивая от себя багрового от злости рыцаря, командир добавил: – Ты не в трактир с подпевалами путь держишь. Соблюдай правила и не усложняй жизнь себе и другим.