Он затаил дыхание, сцепил зубы и тихонько опустил вниз переводчик-предохранитель. Сквозь кусты Паша различал только силуэты, но было видно, что бредуны, согнувшись, разглядывали что-то на земле. Что могло их заставить так остановиться, как не Пашины следы?

– Бляха, Горелый, здесь явно кто-то прошел, – отчетливо произнес первый. – И прошел со стороны брода.

– И свернул тут в заросли, – ответил тот, кого назвали Горелым.

Силуэты распрямились, и Паша понял, что его укрытие спалилось. Не раздумывая больше о последствиях, он нажал спусковой крючок. Дав две короткие очереди, Скорострел вылетел из кустов, готовясь добивать, но оба бредуна были мертвы – он не промахнулся. Понимая, что где-то рядом могут быть их подельники, Пашка, не медля ни секунды, обыскал трупы. Ему досталось два видавших виды АКМа и четыре неполных магазина к ним. Больше ничего ценного у бредунов не было; ножи – фуфло из сырого железа, одежда – заношенная до состояния лохмотьев, обувь – разбитая в хлам.

– И то хлеб! – пробормотал Скорострел, навьючивая на себя трофеи.

Не задерживаясь более, Паша рванул в сторону прямо через заросли. Не прошло и трех минут, как с дороги послышались крики, затем раздалось несколько выстрелов. Пули над головой не свистели – значит, стреляли вслепую, от злости. Пробежав несколько сотен метров, Пашка остановился и прислушался. Погони было не слышно. Возможно, что он достаточно оторвался от преследователей. Если те вообще полезли за ним в кусты. В любом случае скоро стемнеет, и они прекратят поиски до утра, вернувшись на ночлег в свой лагерь, а завтра пойдут по его следу.

Однако, если среди них нет опытного следопыта, им будет сложно отыскать его следы в густой траве. А примятая его ногами, она поутру распрямится. Пусть тогда побегают, поищут!

Солнце уже садилось, когда он остановился на ночлег, наткнувшись на небольшую полянку, окруженную густыми зарослями дикой малины. Убедившись в радиационной безопасности этого уединенного места, Пашка скинул рюкзак и ботинки и уселся прямо на траву, с наслаждением вытянув натруженные долгой ходьбой ноги. Тут-то и выяснилось, что в горячке погони он не заметил последствий перехода через брод – на ступне правой ноги обнаружилась кровоточащая ранка. Он, форсируя реку, явно наступил на гвоздь или что-то похожее. И не продезинфицировал повреждение, даже портянки не сменил. Один черт теперь знает, какая инфекция могла попасть в пусть и небольшую дырочку.

Быстро перебрав свои пожитки, Паша убедился, что не забыл захватить маленький пузырек с порошком стрептоцида и кремень с кресалом. Набрав вдоль кустов мелких сухих веток, Паша разжег небольшой бездымный костерок. Быстро вскипятив в котелке воду, Скорострел тщательно помыл ноги, присыпал рану стрептоцидом и намотал чистые портянки. Закончив процедуры, он не стал надевать еще сырые ботинки, а просто прилег рядом с костром, подстелив плащ-накидку. Сумерки сменились тьмой. Яркие звезды появились на черном бархате неба. В зарослях шуршал какой-то небольшой зверек. Паша метнул на звук головешку, даже не подумав, что может стать причиной пожара. Шуршание прекратилось, и в наступившей тишине крохотная полянка посреди безбрежной пустоши показалась парню теплой комнатой с очагом. В большом, но уютном доме, которого у Паши отродясь не было, – вся его жизнь прошла на колесах. Прикончив два сухаря и запив скудный ужин водою из бурдюка, Скорострел подложил под голову рюкзак и попытался уснуть. Не тут-то было! Сон не шел. Впервые в жизни бредун задумался о своей судьбе. Кто он и зачем топчет пыль под небом? Вспомнились отец с матерью, сестра, дядька, ребята-ровесники из родного клана. Их уже нет, а он все еще жив…