Вадик объяснил:
– С этой буквы начинались некоторые имена, в том числе и Федор. Это можно тоже в книжке увидеть… – Вадик подбородком показал на книгу, которую держал Чук. – Там есть капитан Федор Иванович Бирк, я запомнил…
– Ну и что?..
– А твоя фамилия от этого же имени. Значит, раньше писалась бы с «Фиты»…
– Вот это да-а! Я и не знал! Теперь обязательно сделаю наколку. Вот здесь… – Чук уголком книги почесал левую руку повыше большого пальца, а в правой покачал кольцо. – Раньше хотел якорь, а сейчас пусть будет «Фита». И новый кораблик так же назову… – Он подумал и разъяснил: – Не потому, что фамилия такая, а потому что это наш знак…
– Я тоже сделаю, – задохнувшись от собственной храбрости, пообещал Костик. – Это называется татуировка…
– Тетушки сделают тебе эту… тату-ровку! Ниже спины, – пообещал неделикатный Бомбовоз.
– Фиг им!..
Бамбук взял у Костика увесистое кольцо, тоже покачал в ладонях.
– Надо его прибить к стене. Пусть всегда будет здесь.
– Сопрут, – сказал Бомбовоз.
– Не сопрут, если повесим высоко… – Чук прицельно глянул на гребень стены.
– А как туда забраться-то? – засомневался Бамбук.
– Придумаем…
– Думай. Ты ведь у нас цирковой человек, – напомнил Вадик. Без насмешки и даже с капелькой уважения.
– Ага, – согласился Чук и вспомнил: – Ой, у меня же есть для вас контрамарки. На сегодня… Пойдете?
Четверо переглянулись. И, похоже, каждый вспомнил, как убегали от мостков кораблики.
– Знаешь, Чук, не хочется… – ответил за всех Костик. – Не такой день…
Чук опустил плечи и кивнул. Вынул из кармана бумажные квадратики, скомкал и кинул по ветру.
– Да… А мне придется идти. Работа…
Артист
Пора наконец рассказать о цирковой жизни Вальки Федорчука.
В середине апреля, перед первым представлением, Валька в школе отозвал тэковцев в сторонку и вытащил из кармана курточки бумажные квадратики. На каждом была лиловая печать и неразборчивая подпись. Чук, посапывая от смущения, сказал:
– Вот… контрамарки. Можно пройти… Только сидеть надо будет кто где сумеет: в проходе и на ступеньках, потому что все места распроданы…
Сперва даже не поверили такому счастью.
– Чу-ук… откуда? – выдохнул Костик.
– Дядюшка дал. Его теперь снова взяли в униформисты, вот он и раздобыл… А я там маленько тоже…
– Что – тоже? – подозрительно сказал Вадик.
– Ну, приходите – увидите… – Чук неловко переступал растоптанными ботинками на тонких ногах.
Оказалось, что Чук – настоящий артист. Правда, сам он говорил, что работает лишь «на подхвате», но ребята вопили и хлопали от восторга. Например, когда выступал клоун Казимир Лукич и появлялся на сцене с контрабасом в футляре, Чук ловко вытаскивал большущий, но легкий инструмент и относил в сторонку. Униформисты убирали контрабас, а Чук прятался в футляре. Казимир объявлял свой музыкальный номер, вынимал за лямки из футляра мальчишку и начинал пилить его смычком. Чук издавал громкое мяуканье. Казимир Лукич пугался, а потом пускал из глаз длинные струи. Чук начинал утешать клоуна, давал ему крупную баранку. Они ломали баранку на двоих, начинали жевать ее, мирились и уходили с арены в обнимку. А опустевший футляр скачками спешил за ними следом: его дергали за невидимую веревку. Казалось бы, не так уж много смешного, но хохот стоял – под самый купол.
А другое выступление Чука выглядело просто героически. Был в программе номер «Живые скульптуры». Парень и девушка, сплошь покрытые алюминиевой краской, выполняли всякие акробатические упражнения, принимали позы садовых статуй и балетных танцоров. Им охотно хлопали. А под конец они прыгали на мотоцикл и начинали описывать по арене круги. Парень даже вставал на руки. На третьем круге выскакивал из-за барьера Чук с длинной палкой. И оказывался на заднем сиденье. На ходу Чук раскручивал на палке широкий красный флаг.