Конечно, время было упущено, а жертвы – невосполнимы. Теперь предстояло сделать хотя бы то, что еще было возможно сделать для защиты.

Восставшие решили не ждать, пока римляне закончат возведение своих оборонительных сооружений и укрепят лагеря. Наиболее уязвимым справедливо представлялся ближайший к городу лагерь, укрепление которого спокойно завершали солдаты Десятого легиона. Евреи приняли решение совершить совместную вылазку. Если верить Иосифу Флавию, не последнюю роль сыграло то, что они были еще и оскорблены презрительной беззаботностью римских солдат.

Словом, городские ворота внезапно распахнулись, выпустив многочисленный вооруженный отряд защитников Иерусалима.

Римляне были застигнуты врасплох. Многие даже не успели взяться за оружие. Большая часть Десятого легиона была уничтожена на месте. Остальные позорно бежали, даже не помышляя о сопротивлении невесть откуда взявшемуся врагу. Говорят, это был первый случай такого панического бегства во всей истории прославленного легиона.

Завязалось настоящее сражение – первое крупное сражение под стенами Иерусалима. На помощь отступавшему в панике Десятому легиону спешно направились остальные силы римлян во главе с самим полководцем. Но и к евреям присоединялись все новые и новые бойцы. Впоследствии римляне оправдывали бегство тем, что, дескать, их дисциплинированные солдаты, привыкшие воевать в организованном порядке, были просто обескуражены невесть откуда взявшейся орущей и беспорядочной толпой вооруженных людей. Что ж, такое объяснение, как мне кажется, ставит под сомнение личные качества прославленного римского солдата, его умение самостоятельно сражаться и противостоять нестандартному противнику.

Буквально через несколько часов произошло событие, которое сводит на нет это объяснение. Предположим, римляне растерялись от внезапности нападения (хотя это говорит лишь о том, что нападавшие оказались лучше подготовлены к войне; вообще – странное обвинение: евреи, дескать, «неправильно» воевали). Тит сумел оттеснить евреев к воротам, после чего сурово выговорил солдатам Десятого легиона за малодушие. Но тут, после короткого перерыва, вновь распахнулись городские ворота, и восставшие атаковали римлян, которыми на этот раз командовал сам Тит.

Стремительность и неожиданность новой атаки были таковы, что римляне и тут показали себя не лучшими солдатами. Они вновь обратились в паническое бегство – на этот раз усугубив свой позор тем, что бросили своего полководца с горсткой воинов на холме, окруженного врагами.

Командирам с трудом удалось остановить солдат и отправить их на выручку Титу, казавшемуся уже обреченным. Видимо, испытать дважды один и тот же позор для римлян было уже чересчур. Спустя короткое время они сумели прорвать кольцо евреев, окруживших холм, на вершине которого вместе с несколькими солдатами стоял римский полководец. Под натиском быстро возраставших сил римлян (к ним на выручку подоспел и свежий Пятый легион) евреи отступили в город. Тем не менее эти несколько эпизодов показывают, что даже на том этапе войны, когда римляне осадили Иерусалим, исход ее еще не был предрешен. Каждая из этих двух вылазок могла для римлян закончиться плачевно: потерей полководца.

Что же произошло бы дальше? Не исключено, что гибель полководца вынудила бы римлян снять осаду с Иерусалима.

Тут следует отметить, что война в Иудее была не очень популярна среди солдат. При всей храбрости и безусловном профессионализме (об этом мы уже говорили), римские солдаты были в массе своей весьма суеверными людьми. Что, в общем, тоже неудивительно: солдат во многом зависит от удачи. Еврейский Бог, невидимый и непостижимый, мстительный и гневный, пугал многих из них. Такое событие, подтверждающее его могущество, как гибель предводителя войска, могло подействовать очень сильно и вызвать если и не паническое бегство, то, во всяком случае, поспешный отход от еврейской столицы.