– Если нога устанет или снова заболит, ты съезжаешь на обочину. Договорились?

Он кивает:

– Договорились. – Но едва это слово слетает с его губ, как он, вжав педаль газа, срывается с места.

«Матерь божья». Я вцепляюсь в ручку двери, костяшки пальцев тут же белеют.

– Боже, Аш! – задыхаюсь я. – Ты не мог бы арендовать что-то практичное, внедорожник или что-то вроде?

Он искренне раскатисто смеется, от чего у меня все трепещет внутри.

– Если мы отправляемся в Южную Калифорнию, мы делаем это стильно. И я подумал, тебе, возможно, понадобится подходящая машина, чтобы сбежать, когда ты поймешь, насколько безумна моя семья.

Теперь моя очередь смеяться:

– Уверена, я справлюсь.

Дьявольская усмешка появляется на губах Ашера, когда он опускает солнцезащитный козырек и сворачивает на крайнюю левую полосу, набирая скорость.

– Это ты сейчас так говоришь. Посмотрим, как ты запоешь через несколько дней с этими чудаками.

Поездка из аэропорта Сан-Диего до места, где на острове Коронадо живет бабушка Ашера, совершенно потрясающая. Я знала, что мы должны будем ехать по мосту, чтобы попасть на остров, но впервые увидев его, я вздрагиваю на сидении, закрывая глаза руками.

– Думаю, неподходящий момент, чтобы сказать тебе, что я боюсь мостов, – говорю я, поглядывая на Ашера сквозь пальцы.

– Неподходящий, да, – откликается он, и голос его полон озабоченности. – Я не знал этого.

Меня так и подмывает сказать, что он многого обо мне не знает. Ведь за те два года нашего знакомства мы всего пару раз общались один на один, и по большей части это были короткие викторины, связанные с медициной. Он говорил, что у него что-то болит, я давала медицинское пояснение и советовала не играть так жестко. Я не могу отделаться от мысли, что, если бы он послушал меня, то не столкнулся бы с необходимостью провести остаток сезона на скамье запасных, хотя это неважно.

Я делаю медленный прерывистый вдох, пытаясь успокоить нервный стук сердца.

– Поможет, если я возьму тебя за руку… для моральной поддержки? – он ладонью вверх протягивает мне свою большую руку, но я отбрасываю ее.

– Да. Но прямо сейчас я хочу, чтобы обе твои руки были на руле. Обе руки, мистер.

– Ты будешь в порядке? – спрашивает он.

– Я буду в порядке. Просто отвлекай меня, пока мы не проедем.

– Отвлекать. Это я могу. Я рассказывал тебе историю о Лолли и механическом быке?

Ашер рассказывает какую-то, я уверена, захватывающую историю, но я не улавливаю из нее ничего. Я слишком занята, созерцая сверкающую голубую воду, пока мы пересекаем залив Сан-Диего.

– Ты справилась. Мы снова на твердой земле, – говорит Ашер, подбадривая меня.

– Потрясающий вид, – бормочу я, глядя вдаль, теперь мои руки не прикрывают глаза.

Гавань полна гигантских серых военных кораблей, сидящих в воде такого ярко-синего цвета, что она кажется почти нереальной. Я делаю глубокий вдох, наполняя легкие соленым калифорнийским воздухом. Это похоже на первый по-настоящему глубокий вдох, который я сделала за многие годы.

– Это… великолепно. Твоя бабушка живет тут?

Ашер кивает:

– Поп когда-то работал на военно-морской базе неподалеку, а когда он заболел, мама и Стив переехали сюда, чтобы помогать ухаживать за ним. А потом они все просто остались. Я всегда думал, что Лолли продаст дом после смерти дедушки, но она не смогла расстаться с этим местом.

Оказывается, под словом «дом» он имеет в виду «глядящий на пляж оазис».

Когда мы подъезжаем к причудливому двухэтажному дому, он сразу поражает меня. Бледно-желтый, с розовыми ставнями и уютной верандой впереди – он просто очарователен. Перед домом растут две большие пальмы, а посреди цветочной клумбы красуется обалденная фигурка фламинго.